Дама в синем. Бабушка-маков цвет. Девочка и подсолнухи [Авторский сборник] | страница 26

Едва она закроет глаза, как ее мысль, не засоренная никакими посторонними образами, легкая, свободная от груза общих тревог, сама собой соскальзывает к некоему нематериальному центру тяжести, и тело тотчас следует за ней. Всем ее существом, сплавом жизни и материи, овладевает органическая лень, и Соланж увлекает теплый, тягучий поток сна, в котором она увязает. А потом легчайшее движение — и вот она уже взмывает вверх, выплывает против течения, просыпается без всякого будильника, свежая и отдохнувшая.

— На следующем концерте у нас будет выступать арфистка.

Соланж приподнимает веки… Рыжий кот, кольцом свернувшийся на шее хозяйки, напоминает большой меховой шарф.

— Мы с Морковкой очень любим арфу.

Соланж выпрямляется в кресле, устраивается поудобнее, потому что начинается длинная литания:[3] с арфы Дама-с-рыжим-котом переключится на что-нибудь другое, потом еще на что-нибудь… Эта литания, как и сон, не требует от нее никаких усилий. Достаточно просто плыть по течению, отдавшись на волю фраз, которые нанизываются одна на другую.

Дама-с-рыжим-котом великолепно умеет изрекать общеизвестные истины. Ни одно из ее высказываний никаких последствий за собой не влечет. Возможно, кому-нибудь другому ее монолог вскоре наскучил бы, а где скука, там и до раздражения рукой подать. Но к Соланж это не относится. Ей, напротив, совершеннейшая бесцельность всех этих разглагольствований доставляет удовольствие. Понятно же, что Дама-с-рыжим-котом говорит вовсе не для того, чтобы чего-то от кого-то добиться. Она говорит для того, чтобы говорить, для того, чтобы наслаждаться словами, которые нанизываются одно за другим или, скорее даже, цепляются одно к другому, словно петли в вязанье. Слово лицевой, слово изнаночной, слово лицевой, слово изнаночной… Полная иллюзия вывязывания фраз, разве что позвякивания спиц недостает. Успокаивающая, бессмысленная болтовня завораживает Соланж, знающую за собой — в том, что касается слов, — грех неуместной серьезности. Даме-с-рыжим-котом и невдомек, что она обучает Соланж самой царственной форме речи: когда говоришь, чтобы ровно ничего не сказать. Соланж и сама с каждым днем все больше совершенствуется в этом искусстве. Ей тоже случается затянуть подобную литанию, и тогда Дама-с-рыжим-котом слушает ее с отсутствующим видом, но вместе с тем доброжелательно, как человек, знающий, как мало означает всякая речь.

Кроме того, именно упражняясь в искусстве литании, Соланж совершенно случайно открыла секрет нудного повторения, умение заговариваться.