— В тачке, в бардачке лежит, — ответил Маркиз на вопрос друга. — Я еще обрез на днях добыл. Шестнадцатый калибр, правда, но бьет здорово. И патронов достал. Это все в багажнике.
— Тогда пошли. — Сняв пиджак, капитан достал из ящика стола подплечную кобуру с торчавшей из нее рукоятью пистолета. Застегнув ремни, едва сходившиеся на его могучем торсе, добавил: — С Богом.
Двадцатидвухлетний Слава Рачков, последнее время больше известный преимущественно дамской половине населения города под более благозвучным именем Болеслав Рачковский, как раз собирался отправиться поразвлечься.
Стоя у зеркала, он завязывал галстук, с удовольствием разглядывая свое красивое, смуглое от загара лицо. Парень думал о всех неприятностях, свалившихся на его голову из-за этой дурехи Жанны Голубевой, — и фамилию-то ее только в ментовке узнал. Надо же, девке-то, оказывается, еще и шестнадцати не исполнилось! Малолетка!
Знал бы, ни за что связываться не стал, а уж тем более отдавать за должок этому сукиному сыну Жулыбину. Она, правда, не сильно возражала…
Или не поняла ничего, идиотка? У Жулика «бабок» в карманах немерено было. Веселую компуху пообещал, выпивку, травку, «колеса»… «А ты приедешь, Болеслав?» И глазюками — луп-луп.
«Конечно, крошка!» И даже когда Жулик заржал, ни хрена не въехала. Одно слово — малолетка! Вот за малолетку-то в самый раз по этапу и отправиться. Стервы девки, а! «Мне скоро девятнадцать, я в школе пионервожатой работаю»…
Думать головой надо! Какие на хрен теперь пионервожатые? Да чтобы такая телка в девятнаддать лет девственницей оказалась?! Хоть это-то должно было насторожить? Теперь только одно остается: настаивать на своем — встречаться-то что, ну, встречался, в кино ходил, в кафе мороженое есть водил, ну, и все… Куда девалась? Да я-то откуда знаю?
Менты, конечно, не больно-то верят, что он этого не знает, но у них на него ничего нет, хочешь не хочешь — отстанут. Удачно вышло, что он, случайно не вписавшись в поворот, разбил подфарник и заехал заменить его в автомастерскую Девка не дождалась его около школы и помчалась к нему домой. Но перехватил-то он ее на улице… Никто не видел!
«Черт, надо поторапливаться, — подумал Рачков. — Скоро должны вернуться родители, мать начнет нотации читать, а отец, тот, смотря по настроению, и по морде может съездить Что родитель, что брательник старший, Пашка, чуть что — в морду. Одно слово — Рачковы!»
В отличие от отца и брата Слава особо крепким сложением не отличался, его главным богатством было лицо, на удивление тонкое и красивое Порой даже сам он начинал верить, что в нем течет кровь не Михаила Рачкова, а некоего мифического потомка древнего рода Рачковских — Михая. Благодаря этому лицу и, разумеется, легенде все бабы, и не только такие вот соплюшки, как Жанна, но и дамы с опытом, очень легко и быстро оказывались с ним в одной постели Кое-чему он у них научился и понял: вот где его хлеб!
