Вступив полноправной четой в число семейных «фамильных» родственников, молодая пара входит обычно и в число отдельных хозяйств родного аула. Ингуши, в противоположность некоторым другим земледельческим народам, не любят жить большими невыделенными семьями. Молодая пара при поддержке своих ближайших родственников, а иногда и всей «фамилии» старается построить себе поскорее отдельный домик, получить отдельный земельный участок и завести свое собственное хозяйство. Каждая такая отдельная семья насчитывает на плоскости, в среднем, не больше 5–6 человек. Но обычай, припоминающий те времена, когда все достатки ингуша держались еще на скотоводстве, выставляет два непременных признака, которым должно удовлетворять отдельное хозяйство. Это, как выражаются ингуши, «отдельный огонь» и «отдельный скот». «Отдельный огонь» обозначает здесь отдельный домашний очаг, т.-е. отдельное жилое помещение, отдельный дом. Однако, отдельно построенного дома еще недостаточно, и ингушские судьи могут и теперь, по старому обыкновению, обратить главное свое внимание на способ владения скотом, например, у двух родных братьев. Если скот между ними поделен, их хозяйства; признаются отдельными, если же нет, — оба брата, хотя и живущие в разных домах, считаются невыделенными и, по обычаю, сообща отвечают за всякий вред, нанесенный одним из них. И это несмотря на то, что теперь на плоскости не скотоводство, а, главным образом, земледелие кормит ингуша.
Надо заметить, что и селились-то ингуши в аулах, особенно в прежние времена, отдельными родовыми кварталами (по-ингушски «куры»), стараясь строиться каждый вместе со своим родом («фамилией»). Названия многих теперешних плоскостных аулов происходят от фамильного прозвища того рода, который первым поселился на этом месте и положил начало селению. И до сих пор еще во многих аулах такие роды-основатели, живущие отдельными кварталами, составляют значительную часть населения. Так, в селении Плиеве 100 дворов, «сынов Плия» или Плиевых, в селении Базоркине 30 дворов Базоркиных и т. д. Но теперешняя жизнь дает уже меньше поводов к такой сплоченности отдельных фамилий. Теперь она понемногу разбрасывает представителей одного и того же рода по разным аулам на плоскости. И, смотришь, то нужда, то вражда, часто со своими же родственниками, забрасывает отдельные дворы ингушских фамилий в разные селения, и наоборот, перемешивает в одном ауле представителей многих (часто до десятка) «фамилий»; вместе с этой родовой чересполосицей постепенно будут забываться и исчезать и родовые связи. Однако не только разбросанность родов по разным аулам способствует этому, есть более глубокие причины, заставляющие ингуша пока еще, правда, едва заметно, но все же несомненно порывать со своими «фамильными» связями. Чаще всего это проявляется в изменении фамильного прозвища. Если вы поставите себя на мгновение на место какого-нибудь ингуша, носящего одно из обычных мусульманских имен, например, Магомета или Алхаста
