Продуктовая тема издавна стала в ОЕ табуированной. И крошки никто не выкидывал со стола в мусорное ведро. (За найденные в урнах пищевые продукты многие граждане потащились на каторгу и там сгинули.) Итак, увозимых на поля осужденных, а тем паче — рабов никто не жалел.
Пережившие этот ад, дотянувшие до конца сроков и тем самым реабилитированные вольные граждане сразу же вливались в социум и сразу же защелкивали свои рты на замок. Даже жене, даже матери никто не смел пожаловаться или окунуться в воспоминания о годах каторги. Люди возвращались как бы пришибленные, как бы с измененной немного психикой. Делалось ли это медикаментозно или страдания накладывали сию печать на былых каторжан — об этом можно было только гадать, но — упаси Боже! — не рассуждать и не расспрашивать. Впрочем, за «отсидевшим» всегда сохранялось его жилье, семья, рабочее место, восстанавливались буквально все гражданские права.
В ангар Нэш вошел решительно и сурово. Как бы не замечая кинувшегося к нему офицера, он криком скомандовал:
— Строиться всем! — и опытные бойцы мгновенно сомкнули ряды в две шеренги.
Рослые, плечистые, с бычьими шеями — солдаты были как на подбор. Четыре офицера, стоявшие в первом ряду — майор и три капитана, — ненамного уступали солдатам в крепости тел.
— Доложите! — вновь скомандовал Дэвид.
И майор в камуфляжной форме двинулся к нему строевым шагом.
Через двадцать минут на заднем дворе, где была спортплощадка с препятствиями, шла усиленная тестовая тренировка. Солдаты бегали стометровку в полном снаряжении, преодолевали двухметровый бетонный забор, подтягивались и делали подъем переворотом на перекладине. Не слишком отставали от них и офицеры. Майор Джобович особо подвергся истязаниям полковника. Нэш сначала принудил его отжаться сто пятьдесят пять раз от асфальта, затем проползти с полевой сумкой и оружием пятьдесят метров по зыбучим пескам, а после этого погнал на перекладину, где заставил вращаться солнышком дюжину раз. Майор справился, но, видимо, затаил на Нэша небольшую обиду.
Полковник часто использовал подобный прием — унизить, опустить в глазах команды ближайшего к нему по званию офицера, чтобы остальные знали — в стае один и только один вожак. Это сильно укрепляет боевой дух, направляет все силы на действие по команде, а не на пустопорожние рассуждения. Оставив издевательства над майором, хоть после «солнышка» так и подмывало пустить его на трехкилометровый марш-бросок, полковник Нэш произвел еще одно необходимое действие. Давно заприметив самого рослого и мощного солдата по фамилии Свенсон, полковник построил команду около площадки с песком. Сам стал перед ними и грозно сказал:
