Мрачное, страшноватое место. Тёмно-серый гранитный грот из которого подземными водными потоками ещё в незапамятные времена вымыло более мягкие породы, неяркое освещение и звуки, порождаемые каждым легчайшим движением и многократно множащиеся в гулкой пустоте. Все домашние святилища, в отличие от большинства жилых помещений, были природными образованиями, единственным привнесённым извне элементом которых был сам алтарь.
Она не сопротивлялась, ни когда он укладывал её руки-ноги в предназначенные для них желобки, ни когда из разрезанных запястий тонкими струйками побежала кровь. Только тихо и облегчённо вздохнула, а черты её лица приобрели каменную неподвижность. Рийрон забеспокоился. Демон, конечно не сестра, но это всё что от неё осталось.
— Как ты? — сознание она не теряла, значит должна ответить.
— Лучше. Спасибо. В голове немного проясняется. А вены зачем было резать?
— Чтобы алтарь быстрее настроился на тебя.
— Не понимаю. Зачем? Ведь это тело Виацерии, на него и так должна быть настройка, — вот теперь точно было заметно, что она пришла в себя, даже анализировать что-то пытается.
— А она и не проходила обряд в этом виде. При передаче власти от матери к дочери такого не требуется. Всё. Помолчи. Экономь силы.
Бурление энергии постепенно сошло на нет. Она потекла спокойно и размеренно. В ритме дыхания, в ритме сердцебиения, в ритме трепета ресниц. Из некогда однородной её массы выделились направления: четыре стихии, а с ними жизнь и смерть, разум и эмоции. Обряд можно было заканчивать.
Сидя на алтаре и свесив ноги между второй и третьей конечностью стилизованного паука, Ашам внимательно наблюдала, как Рийрон перебинтовывает её запястья. У любого нормального тёмного такие порезы уже давно затянулись бы самостоятельно, но к этому телу это не относилось.
— Зато теперь ты получила исчерпывающий ответ на свой утренний вопрос. И Матерью Клана ты теперь являешься не только номинально но и фактически.
— Господи, неужели это было только сегодня утром? — она сдавила переносицу пальцами уже перевязанной руки. — И всё-таки ты слукавил, братец, когда говорил, что мужчина не может возглавить Клан. Для чего тогда предназначен этот артефакт, как не для преобразования энергии источника, — в её голосе не было не любопытства ни осуждения, простая констатация факта.
— А вот об этом ты будешь молчать! — гневно вскинулся он.
— Остынь. Кому и зачем бы я стала что-то рассказывать? — и, полуприкрыв глаза, продолжила почти нараспев: — Здесь у меня нет врагов и друзей, нет личной выгоды, нет будущего, к обеспечению которого стоило бы стремиться. Я помогаю тому, к кому направил меня Создатель. Я на твоей стороне братишка, — обезоруживающе улыбнулась, — попробуй довериться мне.
