Мы решили, что покупки для меня отложим напоследок, и Барлоццо объявил, что теперь очередь Фернандо. Я хорошо знала, что прежде, чем черничные глаза остановятся хотя бы на паре джинсов, ему придется перещупать и поразмыслить над сотнями пар, погладить подбородок, задумчиво взяться за лоб, примерить одну-две пары, отказаться от обеих и в конце концов купить несколько. И все это будет проделано после того, как он поклянется, что джинсы ему совершенно не нужны. Что мы втроем теперь должны пуститься в погоню за «чем-нибудь твидовым», ни с того ни с сего понадобившимся моему мужу.
— Вы не хотите походить вдвоем, без меня? Вы же знаете, я засматриваюсь на каждую витрину и…
Князь видел меня насквозь.
— Раз уж я так удачно выбрал, — сказал он, — я собирался предложить себя в советники Фернандо. Как насчет встретиться в пять в отеле?
Фернандо начал было спорить, но я заткнула ему рот поцелуем, пожелала хорошо провести день и выскочила на Виа Торнабуони, едва зажегся зеленый свет, крикнув через плечо сквозь шум машин:
— A piu tardi, belli, позже, красавчики!
Фернандо завопил мне вслед:
— Dai fratelli, allʼuna е mezzo!
Он хотел пообедать вместе в половину второго.
— Ci provero, mа se ritardo non aspettatemi piu di tanto, постараюсь, но если не приду, долго не ждите!
Ха! Октябрьское утро, я влюблена, полна сил, Флоренция в моем распоряжении, я люблю своих детей, и дети любят меня, Фернандо счастлив, и Барлоццо, кажется, ничего, оба они веселятся, хлеб не ждет, чтобы его вытащили из печи, работа не требует, чтобы ее отослали с вечерней почтой, на груди у меня висит и стучит в мое сердце маленький бархатный кошелек с губной помадой и пачкой лир. Первая остановка — Орсанмикеле.
В 750 году, при Лонгобардах, эта маленькая церковь была посвящена святому Михаилу Архангелу, и примерно с тех же времен флорентийцы прозвали ее Орсанмикеле — так звучит на местном диалекте Орто ди Сан-Микеле, сад святого Михаила. Она прожила одну жизнь, будучи монастырем, вторую — зерновым рынком, а теперь снова была освящена как церковь, на мой взгляд, самая красивая во Флоренции. Я, как обычно, поставила одиннадцать свечек — по одной на каждую душу из тех, кого я считала любимыми и близкими. Последнюю я всегда зажигала за Фернандо. В церкви я была одна и прошла вдоль ряда больших белых свечей, ведущего к алтарю. Их тонкие трепещущие огоньки будто тропа в полумраке. Один желтый луч падал на переднюю скамью, и я села на нее в отзвуке песнопений, в запахе горящих благовоний.
