Я могла бы обратиться к психотерапевту и, семнадцать лет спустя, если повезет, услышать от него, что мне не хватает семьи, что только ее я и ищу. Но поскольку я всегда это и так знала, то не стоило искать подтверждений. Лучше добиться своего. Создать хороший дом, готовить хорошую еду. Собрать за столом хороших людей. Вот чего мне хотелось. Терпение.
Но время от времени мне хотелось послать терпение к черту. Вместе с наигранным безразличием. Устав от насилия над собой, от жизни, где мы занимались только самими собой, я вновь изумлялась и изнемогала. Я забывала о чуде Больсены, забывала о собственном решении уступить Убальдини и говорила себе, что меня не устраивает, как жизнь складывается сама по себе, и что недурно бы немножко помочь судьбе. Ожидание, commedia, хорошие манеры, иллюзии, поклоны… Сердце билось громко и быстро, как крылья птицы, и я выхватывала свое раздражение, как саблю. Только что не кричала: «Не хочешь ли сразиться?»
— Не с чем тут сражаться. Во всяком случае, тут нет ничего определенного, в итальянских терминах. Если, конечно, в итальянских терминах возможно определить хоть что-то. Мы могли бы попробовать вернуть свои деньги, но пришлось бы ждать полтора века, пока это решится, если вообще решится в нашу пользу, а тем временем пришлось бы искать другое место, где жить. Начинать заново. И ты не забыла, что мы это уже обсуждали? Но, если хочешь, я этим займусь. Я уже сам начинаю чувствовать, что меня водят за нос.
— Хоть бы кто-нибудь нам сообщал, как движется дело!
— Ты словно начинающий чиновник. Никак оно не движется. А если Убальдини за прошедший год и получили какие-то сведения, с нами они предпочли не делиться.
— Иногда мне кажется, меня устроил бы телефонный звонок раз в месяц, даже если бы они просто сообщали, что новостей пока нет. Понимаешь? Меня тревожит пустота. Могли бы они по крайней мере найти способ разгрести мусор, подготовить помещение к ремонту? Времени хватило бы.
— Любая работа чего-то стоит. Разгребать должна та же команда, которая будет восстанавливать. Так мне кажется.
Я вложила саблю в ножны. Подошла поцеловать усы под восхитительно неправильным прикусом. Если уж сходить с ума, предпочитаю делать это именно так, как мы делаем. Продолжаем ждать, укрепляя иммунитет организма, среди плесени.
Наблюдения, впечатления, истории, рассказанные о них и ими. Чаще всего у огня.
О ТИЛЬДЕ
На ногах-палочках — так и не созревшее тело, светлые, почти седые волосы заплетены в свободные тонкие косички, лицо цвета золотистого шелка. Глаза — лед. Два маленьких горных озера, покрытых льдом, искусно обведенных лазурной подводкой, под прямыми, черными, густыми бровями. Из-под мужских бровей спускается нос орленка, горбатый, но нежный, как этрусские профили. Хрупкую красоту поддерживает присутствие духа.
