Мила и в самом деле ощутила, что умиротворение, навеянное лесом, исчезло без следа. Теперь ей стало страшно. Она очутилась одна в огромном старом лесу, и рядом бродил зверь, от рычания которого исходила угроза.
Мила едва дышала, внимательно всматриваясь в окружающий ее сумрак леса, но зверь был по-прежнему невидим. В этот момент громче прежнего он зарычал слева от нее. Мила дернулась и быстро повернулась — ничего. Ее охватила паника. Хоть бы как-то зверь выдал себя! Пусть бы под его лапой треснул сучок или шевельнулись раздвигаемые жесткими боками листья папоротника! Но зверь ходил вокруг нее кругами, как призрак.
Он снова зарычал. В этот раз за ее спиной. Его рычание парализовало ее. От страха Мила не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Шея одеревенела. Еще один низкий, раскатистый рык — уже ближе.
«Бежать, — мысленно сказала себе Мила, — бежать!». — Но не могла сдвинуться с места.
Зверь приближался — рычание становилось все громче. Миг — ближе… Еще ближе… Еще… Мила медленно с усилием повернула голову, чтобы посмотреть в глаза зверя перед тем, как он бросится на нее… и проснулась.
* * *
Комната на одном из верхних этажей Менгира встретила ее ярким светом полной луны. Пробуждение было тяжелым, В течение нескольких минут Мила пыталась успокоиться, унять сумасшедшее дыхание и прогнать навеянный сновидением ужас. Но Милу не покидало чувство, что ее кошмарный сон остался с ней. Казалось, что зверь, который преследовал ее во сне, и сейчас по-прежнему где-то рядом — как будто он пришел по ее следу в явь и затаился до поры до времени.
Мила поднялась с кровати, подошла к столу и взяла с тарелки яйцо. Очистив его от скорлупы, откусила сразу половину. Она порадовалась, что яйцо сварено всмятку, а не вкрутую, иначе оно просто стало бы у нее в горле комом.
Расправившись с яйцом, Мила подошла к окну. Дождь наконец-то утих, но небо нависало над Троллинбургом давящим мрачным безмолвным предчувствием новой грозы. Холодный свет луны, которую плотным кольцом окружили тучи, дорожкой стелился вдоль комнаты — от самого окна до противоположной стены. На такой высоте ночное светило казалось Миле огромным, а размытые пятна желтого света от фонарей далеко внизу — совсем крохотными.
Разглядывать Троллинбург с такой высоты ночью было не слишком интересно — спящий город отсюда казался огромным черным морем. А смотреть на луну Миле вскоре надоело, поэтому с глубоким вздохом она отвернулась от окна, чтобы направиться обратно к кровати. Ее взгляд остановился на залитой лунным светом стене, напоминающей огромную простыню. Мила уже собиралась отвести глаза, когда стена вдруг… ожила.
