Собственно «вольных землепашцев», или «фермеров», сельских хозяев, владевших землей, в России было мало. Зато имелся еще один многочисленный слой — государственные крестьяне. Это сословие появилось во времена Петра I — к нему причислили незакрепощенное до тех пор земледельческое население России.
Большей частью «государственным» становилось население тех мест, на которые дворяне не претендовали, — Сибирь, Север, южные границы. Тогда его было немного. По данным на 1719 год, государственных крестьян насчитывалось около миллиона душ, или 19 % всего земледельческого населения страны. Формально они считались свободными, хотя и прикрепленными к земле, фактически же все было сложнее, ибо попробуй проверь, как где-нибудь в Сибири или в Архангельской губернии выполняются государевы указы. Это с одной стороны, а с другой, и население там — пальца в рот не клади: «Закон — тайга, прокурор — медведь».
Потом этот слой увеличивался и уменьшался одновременно. В государственные зачислили крестьян, возделывавших церковные земли после того, как Екатерина конфисковала церковные владения, а также население присоединенных территорий — Прибалтики, Правобережной Украины, Крыма, Закавказья. Туда же попали посаженные на землю казаки. Государственные крестьяне были обязаны платить подати, а в остальном жили по своей воле, могли выступать в суде, заключать сделки, иметь собственность.
Правда, гарантий не было и тут. При той же Екатерине сотни тысяч человек вместе с казенными землями были отданы помещикам — для чего и нужны казенные земли, как не для поощрения вельмож и полководцев и для подарков друзьям? Казенных людей могли по-простому передать на заводы или, чуть позже, сдать в аренду. Но в труднодоступных областях ничьи руки до землепашцев не дотягивались, и качество жизни у них было совершенно иное. Чтобы увидеть это, достаточно сравнить деревни Нечерноземья и, скажем, Сибири или русского Севера, где не знали крепостного права.
Как наши писатели, так и иностранные путешественники отмечали грязь и запущенность русских деревень, заморенную скотину и заморенных людей, жестокость крестьян друг к другу, пьянство, тупое безразличие к завтрашнему дню. Скажете, это черты русского народа? Но ведь в Сибири или на Севере, не знавших крепостничества, не было такого! Вот пример: в Сибири женщин из столыпинских поселенцев называли «чернолапотницы» — выйдет такая хозяйка из избы на двор зимой, а за ней по белому снегу черный след. А у сибирячки (да и у северянки) пол выскоблен добела, как стол. И примеров таких можно привести множество.
