— Не так, Хилле, — тихо сказала она, но голос этот заглушил и шипение чудовища, и удерживающее его на месте заклинание мужчины. — Даже с помощью твоей крови не смеешь ты…
— Мне лучше знать, что я могу, а что нет! — крикнул он. — Я — Хилле, повелитель!
Яаль покачала головой.
— По небрежности нашей стал ты повелителем. Кончилось твое время, Хилле!
Не поворачивая головы к Исмей, она протянула к ней правую руку.
— Да грядет змей, — приказала она.
Словно бы понимая, что следует делать, Исмей подняла руку и почувствовала, что браслет ожил. Скользнув по руке, змейка взвилась в воздух, упала в подставленную ладонь Яаль и вновь молниеносно охватила ее руку браслетом.
Хилле дернулся, чтобы перехватить его, но опоздал.
— Теперь… — Яаль подняла руку, свернувшаяся в кольцо браслета змейка жила, голова ее качалась, глаза горели желтым огнем:
Афар, проснись! Столла, явись!
Ворам, предстань! Чашу пролей!
Корни развей! Чары рассей!
Именем грозным…
Но если имя и было произнесено, оно потонуло в сотрясшем комнату страшном громе. Исмей съежилась и, крича, зажала уши руками.
Чаша на столе бешено закружилась, завертелась, заскакала. Хилле с криком рванулся, чтобы схватить ее. Нож вырвался из его руки и повис прямо перед его носом. Хилле попытался схватить его — нож ускользнул. Вновь и вновь пытался поймать его Хилле, и каждый раз нож, словно бы дразня его, отлетал все дальше. И тут Исмей поняла, что синие молнии погасли, а в заклинании мужчины слышится торжество!
В погоне за ножом Хилле отошел от стола к обломкам двух колонн. И тут только очнулся от овладевших им чар. В резком прыжке, согнувшись, словно мечник в смертельном поединке, обернулся он к ним.
— Нет! — протестующе крикнул он. Словно бы отмахнувшись от болтавшихся над ним чаши и ножа, вытянув вперед руку, неслышно и мягко ступая, шел он вперед, и во взгляде его была столь непомерная злоба, что Исмей отшатнулась назад, за столы. В этот раз он не пытался овладеть своими орудиями зла.
Руки его сомкнулись на кусках необработанного янтаря.
— Еще не все, — взвизгнул он. Схватив янтарь, он рванулся к лестнице. Никто не попытался остановить его. Напротив, Яаль направилась к мерзкому столу. Чаша как ни в чем не бывало оказалась на столе, и нож лежал рядом с нею.
Яаль внимательно смотрела, выставив руку со змейкой; головка той раскачивалась из стороны в сторону. Яаль словно бы вспоминала что-то бесконечно важное. А потом, как будто бы решив судьбу Хилле, она повернулась.
