По бревенчатому мосту загрохотала телега – и рухнули во второй раз мечты Кузьмы Андреевича о хрулинском доме.
Гаврила Степанович привез с собой доктора. Мужики гурьбой отправились вслед за телегой к амбулатории.
Представительностью фигуры, солидным блеском очков в роговой оправе, густым голосом доктор сразу расположил к себе мужиков. Он легко поднял кожаные, с медными сияющими замками чемоданы, внес на крыльцо и пошел вместе с председателем осматривать амбулаторию.
Мужики переглянулись. Кто-то сказал:
– Мужчина солидный весьма.
Тимофей, вспомнив о своей грыже, охнул и присел, схватившись за живот. В правой стороне, в самом низу, действительно как будто заныло, но Тимофей не верил в эту боль и думал в тревоге: пошлет его председатель на вторичный осмотр или не пошлет? Как будет осматривать доктор – издали, подобно фельдшеру, или вблизи? Удовлетворится ли доктор одним гусем, может быть, потребует пару?
Очень боялся Тимофей потерять свою тихую пристань на скотном дворе.
Вышел доктор. Сказал:
– Товарищи, помните: чем раньше захватишь болезнь, тем легче ее лечить. Прошу заходить в амбулаторию без стеснения во всякое время дня и ночи.
– Покорнейше благодарим, – ответил Тимофей, низко кланяясь, заранее думая расположить к себе доктора.
Доктор стоял перед мужиками, большой и жилистый, стекла его очков отблескивали зеленым, отражая темную листву рябинника. На круглой докторской голове густо рос черный, коротко стриженный волос.
– Только, пожалуйста, никаких подарков в амбулаторию не носить, – добавил он. – Все равно не возьму.
«Тонкой», – подумал Тимофей, подбодрившись. Последние слова доктора он понял иносказательно: в амбулаторию ходи без подарков, а вечерком, значит, забеги на минутку с заднего крыльца…
В приемной и в двух комнатах, примыкавших к ней, всюду в изобилии остались нечистоплотные следы фельдшера: давленые клопы, окурки, плевки, обглоданные кости, заскорузлые портянки.
Доктор вышел спать на террасу. Он долго ворочался, раздумывая о своей бродяжьей судьбе.
Четыре года тому назад доктор окончил московский институт и получил путевку в район. Старый испытанный друг провожал доктора на вокзал. В Москве начиналась весна. В просветах между бетоном, стеклом и железом был хорошо виден небесный ледоход. Дворники чистили метлами сточные люки, на мокром асфальте клейко шипели автомобильные шины, народ шел по улицам густо, трамвай подолгу стоял на каждом перекрестке.
– Тебе не повезло, Алексей, – сказал друг.
