И опять снились полеты. Над свинцовой рекой, медно-золотыми куполами и шпилями, над сиенитовыми сфинксами. В грозовом, в тучах и молниях небе с диким ревом кружили боевые самолеты, того и гляди, полоснут острыми крыльями. Пришлось снизиться, погрузиться в зной, в духоту.
Таня беспокойно ворочалась, раскрывалась. Мама то и дело укрывала ее, шептала успокаивающе:
— Спи, спи, доча.
Они спали в одной кровати. С раннего детства так повелось, когда обнаружилась болезнь — костный туберкулез в ребрах. Тогда жив был еще отец и стояли рядом, впритык, две кровати. Танюшка спала то с папой, то с мамой. Ей хорошо и им по ночам спокойнее.
— Спи, спи, доча.
А самой уже не уснуть. С трех часов ночи гул самолетный не утихает. «С чего так разлетались? Учение, маневры проводят», — объяснила сама себе Мария Игнатьевна, а на душе все равно тревожно.
«Нет, не будет сна», — поняла и тихо ушла на кухню.
Утро
На часах-ходиках стрелки показывали половину пятого. «В шесть заговорит радио, на весь дом заиграет, — подумала Мария Игнатьевна и выдернула из розетки вилку громкоговорителя. — Сегодня воскресенье, пускай отоспится трудовой народ».
Первым делом — тесто на крендель поставить. На все семейные торжества выпекались особенные, савичевские крендели с изюмом, красавцы великаны почти метровой длины. Когда-то такую традицию завел Николай Родионович. И выпекал сам…
Вспомнив покойного мужа, Мария Игнатьевна пригорюнилась, но — дело есть дело. Закатала рукава сатинового халата с поблекшими турецкими узорами, надела передник. Подумала было с досадой, что банка с изюмом в комнате, в буфете осталась, но успокоилась, рассудив, что до изюма черед дойдет, когда весь дом уже на ноги поднимется.
Только опару поставила, пришла бабушка.
— Что ни свет ни заря встала?
— Утро доброе, мама. С днем рождения тебя, с праздником!
— Какой уж праздник, Маня. Восьмой десяток почти споловинила, — без сожаления и грусти как факт отметила Евдокия Григорьевна. — Чем в завтрак кормить будем?
— Яичницу можно, сыр. — Мария Игнатьевна неопределенно повела округлым плечом. Дети не избалованы разносолами.
— Приелись им яйца да сыр. Нажарю я котлеток.
— Вот угодишь. Они твои котлеты обожают. Ни у кого такие сочные и вкусные не получаются, — без лести, ничего не преувеличивая, сказала Мария Игнатьевна.
Бабушка открыла форточку, прислушалась.
— Отлетались. Полночи жужжали.
— И Таню — самолеты тревожили, раскрывалась поминутно.
— Изнурила маленькую жара. Что за лето? Не припомню такого.
