И вообще бродить по временам не всегда безопасно. Что там говорил Альтеншлоссер? «Но, понимаете, у нас не конец тридцатых. Военное время, полевые условия, тупые методы неопытных мясников…»
А вот, кстати, теперь у нас конец тридцатых.
Размышления Виктора прервал звук колокола; мимо него по Губернской промчался пожарный обоз с новенькой линейкой из «опеля».
– Глянь-ка! На Крамской, видать, занялось, – протянул какой-то дедуля в кепке и круглых очках.
– Не, это на конезаводе, за железкой, – ответил мужик с чемоданчиком и с когтями электромонтера через плечо, – вон дым как далеко и подымается медленно.
– Я те говорю – на Крамской! Они бы тогда через переезд на Почтовую ехали! А они вона, на Фасонку.
– Чего вы спорите, на Литейный переезд они поехали, – вступилась женщина солидной комплекции в железнодорожной форме и с топориками на беретке; она шла, как и Виктор, со стороны станции – видно, с работы. – А Почтовый небось закрыт, маневры с паровозного. Они же не будут стоять, пока шлагбаум подымут.
– А, Алевтина, привет. Ну как твой маневренный?
– Чего ему? «Овца» – она «овца» и есть, еще с Николашкиных времен бегает. Как повозишься с ней, так и тянет. Вон ругалась давеча со слесарями из железнодорожного, чтобы промывку котла по совести сделали; а то какой пар через накипь? У иных мужиков и «Фрау» не идет. Капризная она, «Фрау»-то – ее зимой греть надо, кутать, а то мерзнет…
«Долго тереться возле компании здесь, наверное, тоже нельзя. Подумают, шпик, разговоры подслушивает… А вот, кстати, чего-то не видать здесь культа личности. Портретики императора кое-где… Ну а что, при нашей демократии их меньше?»
Действительно, даже по сравнению с брежневскими временами здесь обилия изображений властей предержащих не наблюдалось. Как, впрочем, и разных политических лозунгов и политической литературы. На первый взгляд довольно странно для тоталитарного режима.
«Хотя… Если государство здесь вернулось к традиционной ставке на близкую к его телу церковь, то культ личности особо и не разовьется, равно как и системы политпроса. У церкви свой культ, и поклонение конкурентам ей совсем ни к чему».
– Ну как, Виктор Сергеевич, жарко на улице?
Катерина была дома и сияла, как начищенный самовар.
– Да так… Мне – так привычно.
– У нас в доме не так чувствуется, хоть и сторона солнечная. А не поможете мне из подвала на второй этаж для кухни угольку поднять? Прозодежду я сейчас дам, чтоб не пачкаться. А там у нас вон в садике бочка для душа наполнилась, вода в ней как молоко парное, сразу и обмоетесь…
