– Виктор Сергеевич, – Карченов вновь вступил в разговор, видимо желая окончательно придать разговору дружеский характер, – вы, я гляжу, с нашим братом танкистом часто общаетесь; песен про наши войска каких новых не слыхали?
– Да все как-то известные. «Гремя огнем, сверкая блеском стали…»
– А ну-ка, ну-ка… Может, в столице она и известна, а я так впервые слышу. Не напоете?
«Хорошо, что я «Три танкиста, три веселых друга» не начал. Вдруг у них с японцами еще конфликтов не было… А на Хасане-то когда началось? Е-мое, это ж в июле этого года, месяц остался. Предупредить бы… А как? И вдруг в этой реальности там вообще у самураев планов нет?»
– Давайте я сразу слова надиктую.
Текст пришлось диктовать по версии, что пели после разоблачения культа личности, то есть без упоминания Сталина, и в одном месте «колхозных пашен» пришлось на ходу заменить на «родимых пашен». Зато, разучивая, орали вместе с немцами:
– «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!»
«Ладно, – думал Виктор, – будем считать, что я начал моральное разложение орд Гудериана, как то: внедряю в сознание установку против захватнических войн».
Одним пивом все-таки сыт не будешь.
После выхода из кафе Виктор понял, что неплохо бы и пообедать, и направился в ту сторону, где, как сказала Таня, должна быть некая американская кухня.
Как оказалось, это не что иное, как знакомая Виктору по реальности-1 фабрика-кухня, стоящая на углу за особнячком в стиле модерн (в этой реальности он был полностью окружен стальной оградой, и там был не детский сад, а чьи-то частные владения) и даже очень похожая на ту, что была построена в СССР. Из длинной рекламной вывески следовало, что фабрика-кухня готовит блюда для развоза обедов по столовым и домовым кухням доходных домов, доставляет на дом горячие обеды, завтраки и ужины, производит и продает полуфабрикаты для домохозяек, а также имеет ресторан, закусочную и американскую столовую самообслуживания.
Столовая самообслуживания находилась на первом этаже и была скорее похожа на заводскую, то есть в зале не было никаких украшений, а стены облицованы кафелем. Перегородки при входе в зал и над прилавком раздаточной представляли собой остекленные стены в виде рам, с небольшими, размером с глянцевый журнал, квадратиками стекол; под белым потолком висели круглые матовые плафоны светильников. В отличие от подобных столовок в СССР, здесь на раздаче посетитель сам накладывал себе еду в тарелки, а на кассе ему примерно считали. По меню выходило, что если брать нормальный обед, то есть первое, второе, третье и салатик, только при этом первое брать без мяса, получается двугривенный – фактически как комплекс в студенческой столовой. Этим Виктор и воспользовался. Другое отличие от заводских советских столовок было в том, что столики и стулья были еще не из металлических трубок, а деревянные; пластикового покрытия на столы, видимо, тоже не выпускали, и вместо него были постелены аккуратные светло-желтые салфетки.
