— Ах вот как… — медленно произнесла мисс Марпл. Ее зоркие глаза отлично разглядели оживление на лице Стефана Рестарика, когда он смотрел на Джину, в чем-то горячо ее убеждая. Лица Джины не было видно, но то, что она отвечала, тотчас же, словно в зеркале, отражалось в глазах и улыбке юноши.
— Конечно, это меня не касается, — промолвила мисс Марпл, — но ведь ты сама видишь, милая, что он в нее влюблен.
Кэрри-Луиза поспешно отозвалась с видимым волнением:
— Нет, нет!.. Надеюсь, что это не так!
— Кэрри-Луиза, как ты любишь витать в облаках! Но я права — вне всякого сомнения.
Миссис Серроколд не успела ответить. Из холла появился Льюис, держа в руках распечатанный конверт.
Муж Кэрри-Луизы был невысок и не отличался броской наружностью, но на всем его облике лежал отпечаток сильной воли и энергии. Рут как-то пошутила, что он не человек, а динамомашина. Он был так поглощен своими ежедневными делами, что почти не обращал внимания на окружающих его людей.
— Какой удар, дорогая! Этот парень, Джек Флинт, опять принялся за старое; если помнишь, у него была страсть к кражам в поездах. Мы-то с Мэйвериком надеялись, что если его устроить на железную дорогу, он станет дорожить местом и переменится. Но опять та же история: не удержался от соблазна! Сначала по малости, в отделе посылок. И брал вещи, которые не мог быстро сбыть с рук. Это лишний раз доказывает, что все дело в психологии…
— Льюис, это моя давнишняя подруга мисс Марпл.
— Очень приятно. Как поживаете? — машинально пробормотал мистер Серроколд. Вид у него был отсутствующий. — Его, конечно, будут судить. А такой славный юноша!.. Звезд с неба не хватает, но полон обаяния. Вырос в жалкой лачуге… Я…
Вдруг динамомашина дала сбой и переключилась на гостью.
— Мисс Марпл! Бесконечно рад вашему приезду! Надеюсь, ваше присутствие украсит жизнь Каролины. Сколько воспоминаний молодости! Ей здесь живется не так уж весело. Истории многих наших мальчиков крайне печальны. Надеюсь, вы погостите у нас подольше?
Он буквально очаровал своей любезностью скромную мисс Марпл, которая сразу поняла всю силу его влияния на Кэрри-Луизу. Без сомнения, собственные увлечения были для него важнее, чем интересы членов его семьи. Многие жены были бы этим оскорблены и обижены. Но Кэрри-Луиза не принадлежала к мелочным натурам.
Разбирая письма, Льюис Серроколд раздраженно заметил:
— Как с чаем, дорогая? Я думал, что сегодня мы пьем его здесь.
— Нет, в холле. Нас уже, вероятно, ждут там.
