Мои часы стояли на почетном видном месте, и гости любовались без перерыва.
Эллочкиной картиной обнесли стол, и она получила комплименты по поводу таланта и способностей.
Все шло хорошо. Но тут Бейнфест на правах тамады провозгласил тост:
— Я хочу выпить за тех, кого сегодня с нами нет. Я как пожилой человек спокойно знаю, что жизнь — это исключение, а смерть — правило. Не надо грустить. Надо жить. И, как говорится: лехаим!
Многие громко сказали: «Лехаим!»
Кто не понял, тому шепотом объяснили. Но в основном обошлось без перевода.
Марик с непривычки сильно выпил и выступил с ответом:
— Вот именно, уважаемый Натан Яковлевич! Лехаим! Не буду перечислять всех поименно. Но в первую очередь назову сегодня своих папу и маму: Файмана Мойше-Янкеля Овсеевича и Файман Фиру Марковну; а также своих дядю и тетю, которые воспитали меня и дали путевку в жизнь, — Гальперина Исаака Шмульевича и Гальперину Розу Мотловну. Лехаим! Это я нам с вами, дорогие гости, а не мертвым говорю, только потому, что так положено. Но в то же время и им. Мертвые тоже живут — на том свете. И неизвестно, кому иногда на первый взгляд лучше. Прошу вас, хорошо закусывайте, потому что мы еще поднимем много тостов за разные случаи жизни. И еще я хочу предложить в этих же рамках, чтобы каждый встал и назвал имена-отчества своих родителей или других родственников, которых нет. Ну, лехаим всем-всем-всем! Давайте, кто первый скажет?
Юлик засмеялся и даже перебил Марика на последней букве:
— По паспорту называть или как? По паспорту — язык сломаешь.
— По паспорту, по паспорту. Как в тюрьме, — подхватил Бейнфест.
Все засмеялись.
Постепенно в ходе речи лицо Марика теряло цвет, и под конец он стал совсем белый.
Я вывела его и уложила на диван-кровать в другой комнате. Не раскладывала и постель не стелила, так как Марик не стоял на ногах. Вдруг обессилел от выпитого и сказанного. В общем, довел себя.
Инициативу Марика никто не поддержал, тем более после его позорного отхода. И правильно. Какая может быть мертвая перекличка в подобных условиях.
Мне пришлось доводить праздник до финальных аккордов: сладкое, чай и проводы.
На прощание Бейнфест, который выпил гораздо больше Марика, но опьянения наружу не пускал, обнял меня и расцеловал.
— Майечка, — говорил, — какая ты красавица! Береги Марика и детей. Не теряйте со мной связь. Я вдовец. У меня только работа, а я человек не общественный. А личный. Звоните. Я всегда на все руки помощник.
