— Руби? Это ты? — раздался с заднего крыльца голос Мэри Козински.
— Да, — ответила Руби, пересекая двор.
Посмотрев на цветущий куст жимолости, она вспомнила, как однажды принесла в свою комнату целый букет. Мать тут же выбросила его, заявив, что не желает иметь в доме такую дрянь. Чуть позже Руби все-таки вытащила из мусора злополучный букет и поставила у себя.
В кухне вкусно пахло яблочным пирогом, столь любимым дядей Джоном. А вот дядя Хенк предпочитал творожный. Руби знала наперед, что сегодня к обеду будет приготовлено два пирога.
— Я пришла еще раз сказать «до свидания», — улыбнулась она, целуя бабушку в макушку.
— Я ждала тебя. Ты хорошо выглядишь. Уже позавтракала? — После утвердительного кивка выучки Мэри Козински добавила: — Ты нервничаешь, что тебе придется ехать поездом в Вашингтон?
— Нет, ну, возможно, самую малость. В основном из-за Амбер. Она должна была встретить меня, но теперь не хочет этого делать. Впрочем, на прошлой неделе я купила для нее подарок, поэтому ей придется позаботиться обо мне. Однако дело даже не в этом. Мне кажется, я меняюсь или уже изменилась. Определенно, я уже не прежняя Руби. Возможно, это просто потому, что в следующем месяце мне пойдет восемнадцатый год. Но вы не должны беспокоиться обо мне и Амбер. Я сумею устроиться в Вашингтоне.
— Надеюсь на это, — проговорила Мэри Козински. — Твердо стой на своем и не позволяй сестре обводить себя вокруг пальца.
— Ты не будешь волноваться из-за меня, правда?
— Я буду думать о тебе каждый божий день, пока не узнаю, что у тебя все хорошо. Помнишь, однажды мы беседовали о сезонах в жизни женщины. Так вот, у тебя сейчас весна — самое лучшее время, когда все еще впереди. Скоро ты вырастешь, раскинешь свои крылья, превратишься в прекрасную женщину, ты выйдешь замуж, родишь детей. Думаю, тогда ты многое поймешь. А сейчас твоя голова слишком забита мыслями о будущем.
Конечно, Руби могла сказать, что это не так, что она все прекрасно понимает. Но тогда ей придется согласиться с тем, что ее любимая бабушка сейчас переживает закат своей жизни, а Руби даже не хотелось думать об этом. Уж лучше притвориться, сделав вид, будто она взволнована предстоящей разлукой, а еще вернее — переменить тему разговора.
— Я обещала писать Опал и посылать письма на ваш почтовый ящик, — сказала Руби. — Опал будет читать их вам. Кроме того, она намерена по пятницам помогать вам убирать кухню и мыть полы, а по средам — ходить на ферму. Опал будет также собирать бруснику, помогать вам готовить желе. Она прекрасно гладит и шьет. Вы можете вполне положиться на Опал. Я считаю, вам следует экономить ее деньги так же, как вы это делали для меня. Если же вы будете отдавать их Опал на руки, отец будет заставлять ее класть деньги на счет в банк. Между прочим, сегодня утром отец предъявил мне счет, — раздраженно заметила Руби. — Теперь я должна сама платить за жилье, покупать продукты, оплачивать проезд на автобусе и другие мелкие расходы. Да я просто превращусь в старуху, прежде чем рассчитаюсь со всем этим! Помнится, ваши родители преподнесли вам подарок по окончанию средней школы. Я же получила счет за свое содержание и должна отдать отцу все деньги, накопленные мной от воскресного заработка — весь мой восемнадцатилетний капитал. Я подсчитала — десять центов от каждой воскресной суммы, — убито закончила Руби.
