— Да, — печально подумала я, — ну и что из того, что плаваю хорошо? Если вдруг пойдем на дно (хотя с чего бы вдруг?), то непоседливые подводные обитатели уравняют шансы спастись для плавать умеющих и не умеющих.
Но от мысли о хищных обитателях речных пространств, затаившихся в непроницаемой толще коричневатой воды, меня отвлекли появившиеся в паре метров от лодки два дельфина. Я снова с изумлением увидела, что они действительно были розовые!
Мы явно привлекли их внимание, и они устроили для нас настоящее представление: блестя мокрыми боками, они синхронно выпрыгивали из воды и, взлетев в воздух, изгибались плавной дугой, прежде чем снова упасть и мягко врезаться в темную воду. А потом один из них вдруг завис в полете — в ореоле сверкающих и разлетающихся брызг, и тогда он — честное слово! — на мгновение посмотрел на меня, и мы встретилась с ним глазами, и тогда… тогда неумолимый бег времени замер.
В это мгновение я отчетливо увидела пограничную зону, в которой успела к этому времени успешно завязнуть и затеряться — она была заполнена сутолокой и мельтешением дней, но еще я увидела, что за пограничной зоной и за демаркационной линией был другой, отличный мир, и что он по своей сути — счастье и свобода, и что сейчас можно было сделать один последний шаг, чтобы войти в новый мир, в незримый рай.
И пока я проверяла свою готовность пересечь демаркационную линию, неведомый и безбрежный мир посылал мне в качества аванса это неземное состояние — беспредельной гармонии и безграничного покоя.
20. ВЕЧЕР, ГОРИЗОНТ И КРЕСЛО
Автор взял себе тайм-аут в своем рассказе и решил тут пока присеcть и посмотреть вдаль… на горизонт, на небо, а потом вообще на все, что разворачивается вокруг.
Переступив через низкий заборчик, установленный поверх порога — он удерживал внутри дома суперактивную двухлетнюю дочь курандеро, я зашла в дом Вилсона Баскеса. Малышка в этот момент как раз очень удачно, прямо как канцелярская скрепка, вертикально зацепилась за гамак локтями и, аккуратно поджав ноги, ритмично раскачивалась на нем в режиме заведенной механической игрушки. Очевидно, этот живой маятник был такой неотъемлемой частью окружающей его обстановки, что никак не отвлекал Вилсона от процесса лечения растянувшейся в кресле пациентки.
Я представилась, объяснила цель своего визита. Мы немного с ним поговорили, а потом Вилсон попросил подождать и вернулся к процессу целительства. Курандеро был крепкого телосложения и невысокого роста, даже немного ниже меня, хотя и я высоким ростом в родной стране никогда не отличалась. Его темно-коричневая кожа указывала как на яркое тропическое солнце, так и на генетическую близость к индейцам бассейна Амазонки. Несмотря на властные ноздри и резко очерченный подбородок, весь его вид вызывал какое-то подспудное ощущение, что он находился в каком-то отдалении от окружающего его мира, и лишь иногда приближался к нам, балансируя на грани двух миров.
