Я пожалел бедную маму, хотя точно знал, что с семи утра и до закрытия она торгует семечками на базаре.
Потом подошли братья-близнецы Паша и Степа и в один голос заявили, что они бегут встречать тетю, которая приплывает из Сызрани на пароходе, и, вздохнув, заняли у меня три рубля.
Когда они убежали, я с грустью вспомнил, что наш город стоит на речке, по которой не только на пароходе, но и на лодке не везде протиснешься.
Потом отпросились еще человек пять, причем все выставили веские, как двухпудовые гири, доводы, перед которыми мне пришлось капитулировать.
Первое собрание сорвалось.
На следующую среду я назначил другое. Но тут выяснилось, что у Зиночкиного Игоречка, кроме открывшихся швов, появилась еще и блуждающая грыжа. А мама Степаниды Филимоновны второй день лежит с закрытыми глазами, так как из-за своей близорукости перепутала краску для ресниц с клеем «БФ-2». Братья-близнецы Паша и Степа сообщили, что едут копать картошку, и, вздохнув, заняли еще трояк. Я, правда, не знаю, о каком сорте картофеля шла речь, потому что только начинался июнь.
И опять, как в прошлую среду, все шло в таком духе.
Но зато в пятницу!
В пятницу был прекрасный день. Солнечные зайчики весело играли на лысинах отдельных наших сотрудников. На улице подрались два воробья, но сразу же помирились. А милиционер, который оштрафовал старушку за неправильный переход улицы, запел что-то веселое и радостное.
После обеда наш отдел напоминал встревоженный улей. Это я, как новый профорг, заботясь о культурном отдыхе своих товарищей, вывесил объявление о том, что сегодня после работы состоится массовая вылазка в парк.
Первой меня поцеловала Зиночка. Затем крепко, до синевы, сжала мою руку Степанида Филимоновна. Братья-близнецы Паша и Степа с радости завыли, как апрельские коты, и синхронно сделали стойку на головах.
Всю дорогу мы смеялись и пели. Паша и Степа успели рассказать по паре анекдотов плановику Петру Степановичу и шутя заняли у него пятерку. Только когда мы проезжали в автобусе мимо «Гастронома», им сделалось почему-то дурно и захотелось минеральной воды. Но через пять минут они уже сидели с нами рядом, держа газетные свертки на коленях.
Очистив полянку от пустых бутылок, консервных банок и яичной скорлупы, весь наш отдел во главе с начальником по моей команде расселся в три ряда.
— Это что, сейчас дневное кино будет? — робко спросил из заднего ряда Петр Степанович.
— Ну, кому кино, а мы начнем, пожалуй, — сказали братья-близнецы и извлекли из свертков две бутылки, смахивающие на противотанковые гранаты.
