Итак, гимназия имени Новодворского стала моей школой. Но уроки проходили в гимназии Собеского, поскольку в здании нашей гимназии еще совсем недавно располагались казармы. Пока что его приводили в нормальное состояние. В первой половине мая, в разгар весны, я шел по улице Собеского. Одно из окон, выходящих на улицу, распахнулось, и оттуда донеслась звучавшая по радио песня Эдит Пиаф «La vie en rose»[53]. На меня нахлынули те же чувства, о каких я писал выше, — радость незабываемых минут.
К тому времени я еще ни разу не был в театре. В довоенной Польше он для меня оставался недоступным — не только из-за стоимости билетов, хотя и поэтому тоже. В театр ходили лишь представители определенной — «высокой» — общественной прослойки. Правду сказать, еще и из снобизма. Позже, во время войны, полякам посещать театры запрещалось: был такой приказ от АК[54]. Теперь пришло время первой в моей жизни премьеры. Краковский театр имени Юлиуша Словацкого, во время войны nur für Deutsche[55], поставил первый послевоенный спектакль — «Свадьбу» Выспянского, — предназначенный, в частности, и для старшеклассников. Я посмотрел этот спектакль и под впечатлением долго ходил как в горячке. С тех пор театр сделался частью моей жизни. И в конце концов стал моей профессией.
После пятилетнего перерыва мы словно заново открыли для себя кино. Во время войны немецкая пропаганда вынуждала смотреть только подцензурные немецкие фильмы. Идиотские оперетки qui pro quo[56] с третьеразрядными актерами или, наоборот, антисемитские «душераздирающие драмы», такие как «Еврей Зюсс»[57]. Да еще кинохронику, тоже прошедшую цензуру, с репортажами о победах немецкого оружия на всех фронтах. Теперь мы увидели кино американское, английское, французское, шведское, итальянское, чехословацкое, польское, советское, а также и немецкое — но до 1933 года, то есть до прихода Гитлера к власти. Это были фильмы, сделанные в период с 20-х годов вплоть до 1948 года, когда коммунистическая цензура стала вездесущей. Мы с моим другом Янушем Смульским дошли до того, что заключали пари: кто больше посмотрит фильмов. В кино ходили во второй половине дня, после уроков, по два и даже по три раза в день. Завели тетрадки, разграфили их по рубрикам, по каждому фильму составляли подробнейшую статистику, соревновались в подсчете деталей. Мы мечтали о кинорежиссуре, я даже проник в секретариат свежеиспеченного Управления по делам кинематографии, чтобы разведать насчет приема в киношколу. Думаю, я тогда еще носил короткие штаны.
