Конечно, нельзя рассматривать все 10 месяцев, проведённых мною за пять лет учебы на корабельной практике, как сплошную каторгу. Море – слишком хорошая вещь, чтобы не подарить немало прекрасных дней (особенно если сумеешь украдкой выспаться). Помню, ночью вышел наш корабль из Севастополя, а утром, с восходом солнца, выскакиваю я на палубу – а из моря встаёт отвесная рыжая стена Крымских гор и облака парят над ними, как цари. Мы тогда шли напротив Ай-Петри – самой высокой и красивой вершины Крыма. Немало интересного видел я и в Поти, Батуми, Одессе, затем – на Севере, в Мурманске и Полярном. Впрочем, не моряк меня не поймёт, а моряк сам знает прелесть моря, и мои описания ему не нужны.
Но все же морская служба в целом была слишком тяжёлой и бессмысленной. Нам говорило училищное начальство: «Мы готовим вас в училище прежде всего для того, чтобы вы были воспитателями своих матросов. Это – главная ваша задача». А я думал – а к чему, к какой цели буду я «воспитывать» матросов? К тому, чтобы они становились автоматами и винтиками к автоматам? Если я сам не верю в благотворность такого «воспитания», то какой же я буду воспитатель? А раз так, то что же я буду делать тогда на флоте?
В то же время корабельная техника, обращению с которой нас учили в училище, мне нравилась. В лабораториях с электродвигателями и генераторами я работал с удовольствием. Нам стало известно, что в каждом выпуске не более, правда, двух-трёх человек из тех, кто хорошо учился и здорово разбирался в технике, посылают не на корабли, а в морские конструкторские бюро для разработки новых машин, новых кораблей. Я решил попробовать попасть в их число (хоть это и было явно очень трудно – ведь оставляли из выпуска всего двух-трёх). С удвоенным рвением я стал заниматься наукой и усердно посещать лаборатории.
Я уже говорил, что для читателей этих записок я интересен прежде всего как учёный. Скоро я перейду к истории своей научной работы, начавшейся как раз тогда, в те годы, а сейчас совсем коротко – о событиях тех лет, с 1950 по 1954 гг.
В июле 1950 г. мы слушали радио о начале войны в Корее. «Ну вот, – говорили мы между собой, – доучиться нормально нам не удастся. Начнётся большая война, нам сделают ускоренный выпуск и пошлют воевать». К этому мы были готовы, но большая война тогда не началась. Нам дали спокойно доучиться. На морской практике я побывал на разных кораблях: летом 1949 года – на учебном корабле «Волга» летом 1950 года – на эсминце «Лёгкий» (в прошлом – корабль итальянского флота «Альпине Фузильери», доставшийся нам по репарациям в 1949 году), в 1951 году я плавал на нашем новом крейсере «Чкалов», а в 1952 году – на линейном корабле «Новороссийск», на том самом, что через три года на моих глазах погиб в Севастопольской бухте, в 1953 году – на плавучей базе подводных лодок Северного флота в Баренцевом море.
