свидетеле, — писал А. Ф. Кони, — могут заключаться элементы, отклоняющие его показание от истины, замутняющие и искажающие его строго фактический источник».
Если бы внимание каждого свидетеля было обращено на все стороны воспринимаемого явления, а память удерживала все воспринятое, то при правильном и полном воспроизведении воспринятого мы всегда получали бы достоверные свидетельские показания. Но внимание обращается не на все, а память не все удерживает. Это усложняет работу следователя и судьи при оценке свидетельских показаний. «Эта своего рода «усушка и утечка» памяти вызывает ее на бессознательное восстановление образующихся пробелов — и таким образом, мало-помалу, в передачу виденного и слышанного прокрадываются вымысел и самообман. Таким образом, внутри почти каждого свидетельского показания есть своего рода язва, отравляющая понемногу весь организм показания, не только против воли, но и без сознания самого свидетеля. Вот с каким материалом приходится судье иметь дело…»
Здесь А. Ф. Кони ставит важный вопрос о субъективно добросовестных, но объективно ложных показаниях, вопрос о необходимости отграничить заведомо ложные показания свидетеля, влекущие уголовную ответственность лжесвидетеля, от лжи бессознательной и невольной, не влекущей ответственности свидетеля, но тем не менее одинаково затемняющей истину, преграждающей к ней путь.
Указывая на трудности, связанные с оценкой свидетельских показаний, А. Ф. Кони не пошел, однако, по неправильному пути отказа вообще от этих показаний как источника доказательств, он мобилизует судей на преодоление этих трудностей, в частности, путем изучения основ судебной психологии. Для этой цели он предлагал ввести на юридическом факультете преподавание психологии и психопатологии.
Вместе с тем А. Ф. Кони высказывался против психологической экспертизы показаний свидетелей, предлагаемой рядом ученых (Штерн, Врещнер и др.). Исключение он делал для психологической экспертизы показаний детей, легко подвергаемых самовнушению и потому представляющих опасность для правосудия.
«…С точки зрения судоустройства, — писал А. Ф. Кони, — признание допустимости и даже существенной необходимости экспертизы «внимания и памяти связано, выражаясь официальным языком, с «колебанием основ», как суда вообще, так и суда присяжных в частности… Не последовательнее было бы в таком случае преобразовать суд согласно мечтаниям криминальной психологии, заменив и профессиональных, и выборных общественных судей смешанною коллегиею из врачей, психиатров, антропологов и психологов, предоставив тем, кто ныне носит незаслуженное имя судей, лишь формулировку мнения этой коллегии».
