Дело тут, видимо, в другом. Брейгель провел сравнительно много времени в чужих краях, но для человека и художника его склада этого, видно, было недостаточно. Он не успел или не захотел войти в окружавшую его жизнь изнутри, ощутить ее корни. Он не мог идти к постижению человеческих характеров через картины, как бы ни были прекрасны эти чужие картины, а проникнуть в суть этих характеров ему мешало то, что он был здесь приезжим и ощущал себя чужим. Италия открыла ему многое, но даже на время не стала его второй родиной.
Зато первая же работа, сделанная по возвращении, — «Катанье на коньках у ворот Антверпена», гравюра по рисунку Брейгеля, а может быть, и по не дошедшей до нас картине, — поражает обилием людей. Все пространство катка занято конькобежцами, пешеходами, зеваками. Одни только надевают коньки, другие уже скользят по льду, третьи движутся неуверенно и неуклюже. Осторожно идут солидные горожане, спустившиеся на лед без коньков. Мальчишка в круглой шапке — любимый персонаж многих последующих работ художника — сидит в салазках и катит по льду, отталкиваясь палками, любопытствующие глядят на конькобежцев, указывают на них пальцами, хохочут. Живая толпа, и каждая фигура в ней — тип.
Схвачено не только движение, но и характер. Свобода и раскованность, чувство сопричастности к людям господствуют на этом листе, где словно бы ощущается звонкость морозного воздуха, скрипение льда, отчетливость голосов в зимнем холоде.
По мосту через канал, задержавшись в своем движении, едет такая же огромная крытая фура, как та, что медленно и трудно преодолевала весеннюю грязь на рисунке, навеянном путешествием Брейгеля. Только теперь телега эта едет в другую сторону: не из Антверпена, а в Антверпен. Какой-то человек — он сидит в телеге пассажиром — приподнял край брезента и оглядывает все вокруг. Может быть, так же, на попутной телеге, завершал свое путешествие и сам Брейгель?
Это одна из самых жизнерадостных работ Брейгеля. Художник рвался на родину и обрадовался, когда перед ним возникли городские ворота Антверпена и он увидел людей, которых хорошо понимал, потому что жил среди них и с ними. Он привез им пейзажи далеких городов и высоких гор. Вернулся, чтобы изображать их жизнь. Их жизнь, которая была и его жизнью. Но прежде чем это решение осуществилось, должны были пройти годы.
