— Здравствуйте, Надежда Борисовна! — со сладостными улыбками сказали хозяйки.
— Добрый вечер, — поприветствовал ее Мартыныч и лег брюхом на прилавок. — Что прикажете?
Надежда Борисовна, близоруко сощурившись, оглядела полки, достала из кармана сторублевую бумажку и сказала:
— Будьте любезны, дайте мне водки.
Хозяйки распахнули рты и замерли. Мартыныч чихнул с перепугу, не глядя потянулся рукой к ящику, потом отдернул руку и тихо переспросил:
— Водку?
— Да, водку.
— Э-э… есть красная водка — вермут! Не желаете?
— Благодарю. Я просила водку, а не вермут. И взвесьте две селедки…
Когда Савина закрыла за собой дощатую дверь лавочки, за дверью забурлило ликование.
Дома вместо обычного черного платья с белым воротничком Надежда Борисовна надела темно-синее с белым воротничком. Распустила перед зеркалом косу и заново заплела, сложила калачиком. Коса была тугая, длинная, седая.
Тут явились гости.
Любкин поклонник сообщил, что зовут его Константином, решительно уселся на стул и принялся изучать комнату: портрет Мичурина, кадки с лимонными деревцами, птичье чучело на шкафу. При этом задранный нос парня действительно напоминал розетку — штепсель втыкать.
А сама Любка, интимно пошептавшись с Надеждой Борисовной, ускользнула в смежную комнату: ей тоже потребовалось заплести косу перед зеркалом, а может, просто из любопытства.
Между прочим, и на Любке было платье с белым воротничком — только коричневое, еще школьное.
Да, Любка была хороша. Это сейчас отчетливо увидела Надежда Борисовна. Собственно говоря, ничего в ней хорошего не было: волосы темно-рыжие, круглое лицо с наличием веснушек, глаза невелики. Но в живой белизне шеи, в застывшем вздохе груди, в этих самых веснушках — точках соприкосновения небесной и земной красоты — воплотилось юное могущество, из-за которого ягшинские кавалеры заикались, теряли головы и не обращали внимания на настоящих красавиц.
— Что это ты вертишься как на угольях? — строго спросила Любка парня.
Константин очень испугался, сказал «ничего», насупился и сидел теперь прямо, как штык. Кажется, он не очень ловко чувствовал себя в незнакомом доме и уж явно предпочел бы бродяжничать с Любкой по темным лесным тропинкам.
«Не пора ли накрывать на стол?» — соображала Надежда Борисовна.
— Давайте пить чай, — объявила она. И тут с очевидным лукавством добавила: — Правда, некоторые молодые люди предпочитают крепкому чаю еще более крепкие напитки.
Парень с подозрением глянул на Савину, покраснел.
