Ее сбивали с ног, но она поднималась вновь, стараясь лишь не быть затоптанной толпой. Никто никому не помогал. Какой-то торговец гнал телегу, решив, видимо, что принц впустит его в замок, если у него будет с собой достаточно добра. Хвостик успела отскочить, но женщина, с которой она разминулась чуть раньше, не успела. Попала прямо под лошадь, а потом под колеса телеги. Торговец даже не остановился посмотреть на свою жертву, оставленную на мостовой с разбитым черепом.
Испугались.
Взбираясь на стену, девушка с особой остротой ощущала камень под своими пальцами. Холодный, мокрый и шершавый, он успокаивал, придавал сил, возвращал ощущение жизни, которое начинало покидать ее в хаосе общего ужаса. Хвостик всхлипнула от неожиданно острых ощущений, которые разом вернули ей не только вкус к жизни, но и страх потерять эту жизнь.
От сапожника к броннику, от ювелира к алхимику, от прачки к щелочнику по городу катился слух о чудовищах, осадивших город.
Они не знали, что настоящие чудовища давно уже находятся по эту сторону стен. Никому из них не пришлось, как ей, умолять равнодушных стражников, не желающих открывать ворота и пропустить ее к страдающему брату, никто из них не совал в руки караульных последние сбережения и не проклинал смеющихся солдат, отобравших все до единого грошика, а потом грубо отпихнувших прочь. Никому не довелось терпеть противные «ласки» караульного офицера, который, воспользовавшись ей, со сладкой улыбкой развел руками, отвел глаза, а затем приказал бросить девушку в застенок на пару дней, чтобы остыла…
Она даже не удивилась, когда сквозь морось дождя увидела его фигуру. Она всегда знала, что он вернется. Не таким человеком был ее брат, чтобы отступить… Но, увидев его, Хвостик не смогла удержать дрожь страха и жалости. Несмотря на свою слепоту, несмотря на то что окровавленная повязка закрывала его выжженные глаза, брат двигался так, будто все еще видел.
Дождь неожиданно стих, опал, ударился брызгами о землю и камни, оставив после себя кристально прозрачный воздух. И Хвостик машинально закрыла рот рукой, чтобы удержать рвущийся крик ужаса.
Из исчезающей пелены выступали те, кто шел за ее братом. Уродливые великаны севера. Болотные тролли. Ей померещились даже кровавые подлунники. Гоблины. Волколаки. Приозерные кошмары, виденные только на картинках.
Из тумана выступали новые и новые ряды осаждающих.
Баньши реяли над скрюченными ходунами. Темные древни несли на себе сатиров. К городу устремились все известные твари мира.
