Мне стало стыдно. Хорошо ещё, что никто не видел, как я расправлялся с малышом, а то прославился бы на весь свет как злобный и безжалостный обидчик беззащитных мышат.
Пробираясь в темноте на ощупь, я пополз в ту сторону, куда в момент стресса летели мои штаны. Нащупав тонкую ткань, попытался отыскать в ней мыша. Как и предполагалось, крошечное существо застряло в ткани и теперь тонкими лапками отчаянно пыталось процарапать себе выход на свободу. Бережно освободив грызуна, я положил его к себе на ладонь и сказал:
— Ты прости большого хама, бедный серенький мышонок, знаю, ты совсем не страшный, беззаботный малышонок. Я очень сильно испугался, но не хотел тебя обидеть, просто ты пришёл внезапно, меня не надо ненавидеть.
Мышонок тщательно обнюхивал мою ладонь и никуда не собирался уходить. Надеюсь он не ранен, а просто хочет со мной подружиться. Я аккуратно, одним пальцем погладил малыша по спинке и выпустил на пол.
Но что это? Мне кажется, или я действительно слышу приглушённые спасительные шаги наверху и еле различимые голоса моих друзей, похоже, о чём-то споривших. Не было возможности понять, о чём они говорили, значит мне придётся очень постараться, чтобы явно и заметно дать о себе знать. Дабы быть услышанным наверняка, я истошно заорал и начал швырять в потолок картошку. Клубни один за другим с глухим стуком врезались в потолок, а громкие вопли чуть не оглушили меня самого. Но надежды на быстрое спасение не оправдались — друзья не бросились со всех ног на помощь, наоборот, голоса стихли, звука шагов больше не было слышно, и волна глухого отчаяния затопила моё сердце.
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я оказался в заключении, мне казалось, что целая вечность. Очень хотелось пить, есть и в туалет. Я представил себе на минуту, что друзья так и не услышали мой зов о помощи, а через несколько дней сами полезли за картошкой и обнаружили в тёмном подполье своего потерянного друга обессиленным, охрипшим от бессмысленных воплей и потерявшим человеческий облик.
Нужно срочно что-то предпринимать самому, пока есть силы. Я на ощупь прошёл вдоль стен, надеясь найти прогнившую балку или шаткое брёвнышко. Ничего. Никакой надежды. Сел прямо на холодный земляной пол, я обхватил голову руками. От такой безнадёги хотелось завыть.
Не знаю, сколько я так просидел, погружённый в отчаяние. Из болота чёрных мыслей меня вытащил послышавшийся откуда-то из угла тоненький писк. Похоже, это был мой маленький серый знакомый. И чего он так горестно верещит? Может снова попал в беду? Я осторожно, стараясь не споткнуться в этом тёмном подземелье, двинулся в сторону жалобного звука. Когда источник шума стал совсем близко, я встал на четвереньки и руками попытался нащупать мышонка. В одном месте внезапно пол из твёрдого и плотного стал мягким и рыхлым. Я подковырнул землю и…. Что это? Тонкая полоска света ворвалась в моё мрачное убежище. Забыв обо всём на свете, я судорожно начал раскапывать мягкую землю и бешено отбрасывать её в стороны. Крошечное окошко медленно, но явственно увеличивалось. Вот он, выход на волю! Я спасён!
