- Хотел, но я всегда уважал единоначалие. Сейчас я вам сделал замечание, а в дальнейшем... еще раз будете самовольничать - расстреляю.
Сзади, как тень возник Степанов.
- Я все выполнил, товарищ капитан.
Наша группа идет по лесистому откосу, где-то внизу, в метрах восемьсот, параллельно нам, кривляется ручей и похоже, движется отряд из девяти человек.
Это настоящий лагерь. В крутом склоне, у берега ручья, вырыто восемь пещер, входы их прикрыты одеялами. Я предположил, что здесь около сорока человек. Прибывшая группа Салладина, уже растворилась среди местных бандитов, это я определил по пленному, которого привязали к сухому дереву у ручья. Мы слишком далеко от лагеря, просматриваем его плохо, из-за мешающих деревьев, и поэтому предполагаем, что секреты все же есть и они где-то выставлены по периметру лагеря. Пока Степанов на стреме, Симаков, я и Круглова, забрались за вывороченное из земли старое дерево, где пытаемся разработать хоть какой-то план действия.
- Я предполагаю, что надо прежде всего связаться со своими, - говорю им.
- К сожалению..., - капитан разводит руками. - Мы не можем связаться со своими. Я проверил радиотелефон, он не работает.
- Как не работает? Когда проверили? Кто вам разрешил это?
- Связь доверили нести мне. Час назад, когда из рюкзака доставали консервы, то я обнаружил, что на лицевой панели радиотелефона вмятина. Попробовал включить, не работает.
- Почему же мне сразу не сообщили?
- Мы так спешили, что не успел...
Я и Круглова смотрят на него, открыв рот. Что это, халатность или умышленный ход? Наконец, я пришел в себя.
- Дайте телефон.
Симаков вытаскивает радиотелефон и подает мне. Действительно, на лицевой панели рядом с кнопочками глубокая вмятина, похоже от консервной банки. Пытаюсь включить, но не красного огонька, ни звука зуммера, нет.
- Отвертку, у кого есть отвертка?
Симаков жмет плечами, Круглова растеряно мотает головой.
- Черт, черт... Этого не может быть. Чтобы так вмять, нужно двинуть по нему что есть силы.
- Вы что, подозреваете меня? Что я это сделал умышленно? Да как вы смели так подумать, товарищ старший лейтенант.
- Смел. И мне кажется, что это вы сделали нарочно.
- Думайте, что хотите, товарищ старший лейтенант, но вы не имеете права меня так оскорблять. Я вынужден буду доложить об этом по команде. Вы никак не можете понять, что я работаю в ФСБ, а эта служба никогда не делает ничего нарочно. Кстати, у нас была возможность иметь связь. Если бы вы не приказали уничтожить мобильные телефоны, которые мы захватили под Анджели, то давно бы связались со своими.
