«…я знал, — пишет Житков, — что по-французски „трус“ и „подлец“ одно слово „ляш“. И верно, думал я: трусость приводит к подлости».
Основным качеством, которым, по Житкову, определяется ценность и духовная красота человека, является труд. Ни для кого и ни для чего не находит Житков таких ласковых и любовных слов, как для людей труда, произведений труда, трудовой сноровки и обычая.
«Глядел я на одного плотника. Лет ему как бы не шестьдесят было. Зарубает замок, пилит и долбит. И будто ни о чем старик и не думает. А глянул я на руку: старая загорелая рука, вся в морщинах, в складинах. И показалось, что рука-то эта умная. Что не старик знает, куда и как повернуть, а рука за него сама уж ворочает куда надо…
И режет старик замок за замком, шевелится наморщенная рука: сама живет, сама работает».
Это один мастер — тот, что строит избы. А вот другой — создатель рыбачьей лодки, шаланды:
«Зло работает. Поглядеть — так зря дерево крошит. А он и разу-то одного зря не ударит и все без поправки». Вот он «обогнул, обвел по борту (доску. — Л. Ч.), и туго, пружинисто легла доска. Растет шаланда и вот стала вся белая, стройная. Как говорит. Как живая».
С нежностью и восхищением рассказывает Житков о красавице яхте «Мираж». Глядя на яхту, он видит не только ее, но за нею и ее создателей.
«Я не мог отвести глаз, — пишет Житков о „Мираже“, — он был без парусов, но он стоя шел. Я все смотрел на эти текучие обводы корпуса плавные и стремительные. Только жаркой, упорной любовью можно было создать такое существо: оно стояло на воде, как в воздухе».
Какое разнообразие мастерства описано в книгах Житкова — и в книгах научно-художественных и в новеллах! Труд плотников, водолазов, пожарных. Труд моряков, мастерство циркового артиста. Труд клепальщика на заводе. Искусство тореадора. Каждым своим словом, без патетических восклицаний и призывов, без преждевременных навязчивых обобщений, Житков внушает читателю, что ценен в человеческом коллективе только человек-творец, человек-мастер, человек-труженик. Недаром о руке плотника написано, как об особом существе, мудром и прекрасном. Недаром один из героев Житкова, капитан — мастер кораблевождения Николай Исаич, на наших глазах словно сливается со своим кораблем, который он должен благополучно провести над грядами подводных камней. Капитан, мастер кораблевождения, он у Житкова и сам — корабль.
«Ледокол влез носом на лед и стал, тужился машиной. И капитан и помощник, сами того не замечая, напирали на планширь мостика, тужились вместе с ледоколом… Два раза еще ударил в лед капитан и запыхался, помогая пароходу…»
