Ну ладно, ничего, она перетерпит. В конце концов, если любовь слепа, она способна не обращать внимания и на вонь тоже, верно?
«Уй-я!» На ее расслабленный живот обрушилось нечто вроде наковальни. Щеку облизал горячий, слюнявый язык. Нет, любовь, конечно, слепа, но не обращать внимания на боль – это уж чересчур!
– Джексон!!!
– Чего? – лениво отозвался он.
– А-а-а-а-а! – завопила Мелоди и вскочила. Мокрый желтый лабрадор, воспользовавшись случаем, лизнул ее в другую щеку.
– Сэди, фу! – кричала пухлая блондинка в белом тренировочном костюме. Она, пыхтя, бежала в их сторону, размахивая оборванным поводком.
– А ты что думала, это я, что ли? – спросил Джексон, заслоняя глаза от послеполуденного солнца.
– Ну, из пасти у нее воняет совсем как у тебя! – пошутила Мелоди.
Джексон притянул собаку к себе.
– Ну надо же! А если закрыть глаза, то эти волосатые лапы – совсем как твои!
Мелоди запрокинула голову и расхохоталась. Сэди тем временем торопливо заглатывала остатки их обеда – пылесос, да и только!
– Простите, пожалуйста! Она как увидит пикник – так просто сама не своя!
Женщина взяла собаку на поводок, и та затрусила прочь.
– Ничего, все нормально! – сказали ребята им вслед.
– Классно смотришься, Карвер! – сказал Джексон, указывая на белую футболку Мелоди, заляпанную отпечатками собачьих лап. Мексиканское шерстяное одеяло было перепачкано остатками индейки и шоколадного кекса.
– Да и ты не хуже, Джекил! – Мелоди улыбнулась, выпятила губы уточкой и приняла красивую позу.
Оба захихикали. Джексон откинул со лба свою пышную каштановую челку, сорвал желтый одуванчик, растущий в траве, и сунул его за ухо Мелоди. Она благодарно улыбнулась и откинулась на спину. Перышко с золотым кончиком выпало из ее волос и опустилось на траву. Это был идеальный день. Впрочем, дни, проведенные с Джексоном, почти все такие.
– А помнишь, как мы познакомились? – спросила она, переворачиваясь на бок, лицом к нему. – Ты сидел вон на той скамейке…
Его карие глаза смотрели куда-то в небо.
– Не, не помню.
Она стукнула его по голове обглоданной куриной ножкой.
– Да нет, помню, конечно, – он приподнялся. Его живот, видневшийся над поясом перепачканных чернилами джинсов, был абсолютно гладкий, без единой жировой складочки. – Кандис была в таком дурацком серебряном комбинезончике. Она выглядела как инопланетянка какая-то, а ты… ты была ужасно хорошенькая!
– Твой брюшной пресс – совсем как буррито! – сказала она в нескольких дюймах от его губ.
