— Поймал что-нибудь?
Кай выпрямился и повернулся. Рассеянно, как человек, который видит своего брата почти ежедневно на протяжении жизни, улыбнулся:
— Достаточно. А что, плохи дела в «Насесте»?
Марш улыбнулся, и в этой улыбке мелькнуло семейное сходство, только светло-карие глаза остались спокойными.
— Беспокоишься о своих инвестициях? Кай едва заметно пожал плечами.
— Когда ты ведешь дела? Марш ничего не ответил. Они знали друг друга так близко, как вряд ли мужчины знают друг друга. Один беспокойный, взрывной, другой уравновешенный. Противоположности, казалось, не имели значения.
— Линда хочет, чтобы ты пришел на ужин. Она беспокоится о тебе.
«С нее станется», — подумал Кай, усмехаясь. Его невестка любит окружать его прямо-таки материнской заботой и тревожиться по пустякам, хотя на пять лет моложе. И это одна из причин, почему ресторан, которым она управляет с Маршем, имеет такой успех. Да плюс деловая хватка Марша, а также изрядные вложения и практичная модернизация, которую провел Кай, передавший управление своему брату и его жене. Он не возражал, чтобы оставаться владельцем ресторана, даже время от времени прикидывал прибыль и убыток, но вести дела ему, конечно, было неинтересно.
После того как канат был привязан, он провел ладонями вниз по обрезанным до колен потертым старым джинсам, вытирая руки.
— Сегодня вечером будет что-то особенное?
Марш сунул руки в карманы и покачался на каблуках.
— Голубая рыба.
Ухмыльнувшись, Кай откинул крышку своего холодильника, показывая улов.
— Передай Линде, чтобы не беспокоилась. У меня есть еда.
— Она не успокоится.
Марш бросил взгляд на брата, когда тот всматривался в море.
— Она считает, что ты слишком много времени проводишь в одиночестве.
— Так можно сказать, только если тебе не нравится находиться в одиночестве.
Кай оглянулся через плечо. Ему не хотелось спорить сейчас, когда возбуждение от скорости и моря еще не покинуло его. Он всегда был беспокойным человеком.
— Может быть, вам обоим стоит подумать еще об одном ребенке, тогда Линда будет слишком занята, чтобы беспокоиться о больших братьях.
— Дай мне передышку. Хоуп всего восемнадцать месяцев.
— Прибавь к этому еще девять, — небрежно напомнил ему Кай.
Он любил свою племянницу, несмотря на то что… нет,
потому чтоона была сущим дьяволом.
— Во всяком случае, наша родословная находится в ваших руках.
— Угу.
Марш переступил ногами, откашлялся и замолчал. Эта привычка была у него с детства и, в зависимости от настроения, раздражала или забавляла Кая. В данный момент лишь слегка сбивала с толку.
