Они подходили друг другу, как павлин и воробей, однако это не остановило. В то благоуханное волшебное лето она потеряла голову, сердце, а вместе с ними и невинность.
Кэт все еще представляла его у руля лодки, нанятой ее отцом и следующей по курсу. Он смеялся, его темные волосы беспорядочно разметались. Она еще помнила пьянящее чувство невесомости, когда они занимались подводным плаванием в теплых прибрежных водах. Кэт настолько поглотило все происходящее с ней, что совершенно не удивилась неожиданному интересу своего отца к течениям, приливам, катанию на моторках и дайвингу. Впрочем, до того ли ей было!
Она слишком увлеклась собственными чувствами, удивляясь тому, что такой парень, как Кай Сильвер, прельстился такой, как она.
«Но теперь юношеские увлечения позади», — сказала себе Кэт. Она прекрасно помнила, сколько времени ее отец проводил запершись в своем номере отеля, читая одну за другой книги, которые привез с собой. Как оказалось, он занимался исследованиями уже тогда и, очевидно, продолжал свои научные изыскания каждое лето. Кэт не хотела возвращаться на остров из-за Кая Сильвера.
Кай советовал ей верить сказкам, просил ее о невозможном. Когда она отказалась, испугавшись, он пожал плечами и ушел прочь, даже не взглянув на нее. С тех пор она больше не приезжала на белые пески к чайкам.
Кэт снова взглянула на бумаги отца. Придется вернуться и закончить то, что начал ее отец. Может быть, это и есть его наследство, гораздо более значимое, чем дом, доверительный фонд, антикварные ювелирные украшения, которые когда-то принадлежали ее матери. Судя по тому, как аккуратно она отложила эти бумаги в сторону, они не дадут ей покоя до конца жизни.
«Придется вернуться!» — подтвердила Кэт, сняв очки и аккуратно укладывая их на промокашку. Более того, ей придется обратиться именно к Каю Сильверу. Однажды честолюбивые устремления ее отца увели ее от Кая, теперь же, четыре года спустя, они же возвращают назад.
Кэтлин Хардзти понимала разницу между сказками и реальностью. Сунув руку в ящик отцовского письменного стола, она вынула лист из толстой стопки кремовой почтовой бумаги и принялась писать.
Кай позволил ветру наносить ему удары, когда открыл дроссель. Он любил скорость точно так же, как любил ленивый полдень, проведенный в гамаке. Он привык к запаху соленых брызг, но все равно с удовольствием его вдыхал. К вибрации палубы под ногами, но все еще чувствовал ее. Ради этого стоит жить. Он не из тех, кто позволяет событиям оставаться незамеченными или неоцененными.
