Колгерн вздрогнул; так же, наверное, отреагировал и говоривший, оборвав фразу на середине, — резкий свист оглушил их. Тени Стовара и Боувея застыли. Глядя на них, Ник ощутил, что во рту у него пересохло, часто и сильно забилось сердце. А в следующий миг каким-то шестым чувством понял, что его заметили. Закричав, юноша рванулся, пытаясь высвободить ноги, но тот, кто ухватил его за лодыжки, был намного сильнее. Словно зверек, попавший в капкан, Колгерн вертелся, но не мог сдвинуть свое тело ни на дюйм. Хватка незнакомца на мгновение ослабла, но лишь для того, чтобы подхватить свою обессилевшую жертву и швырнуть с высоких штабелей вниз, под ноги заговорщиков. Беспомощный, жалкий, Ник рухнул на землю, не в силах ни говорить, ни сопротивляться.
— Крысенок, заглянувший в чужую нору, — процедил кто-то.
Молодому человеку не следовало подниматься. Едва он сделал это, вылетевший из темноты кулак двинул ему в челюсть. Съежившись, Колгерн ждал второго удара, но его не последовало. Вместо этого яркий луч резанул по глазам, и он невольно поднял руки, защищаясь от слепящего света.
— Только поглядите на него!
Кто-то ухватил Ника за волосы и грубо подтолкнул поближе к фонарю.
— Ты знаешь его, Стовар?
— Боувей правильно сказал: крысенок, сунувшийся в чужую нору.
— Черт побери! Личико-то что надо! Наизнанку вывернет от ужаса. Стовар, а может, дать ему бластер и пускай покончит с собой? Не думаю, что жить с такой рожей большая радость.
— Какая у него рожа, это не так уж и важно. — Голос человека, державшего фонарь, звучал задумчиво и неторопливо. — Пожалуй, по росту и возрасту он нам подходит. Кто знает, возможно, это именно то, что мы ищем. Во всяком случае одной проблемой было бы меньше.
— Вы действительно собираетесь использовать этого оборванца? — удивился Боувей. — Сказать по правде, не очень мне нравится эта затея.
— Твое дело. А я вот, напротив, начинаю верить, что удача наконец-то улыбнулась нам. Покажем его Джине, и она сделает из него все, что мы пожелаем.
— Как бы то ни было, надо что-то решать. Он слышал нас, — это говорил Стовар. — Пожалуй, мы упрячем его в один из этих ящиков, и парочка ребят поможет перетащить его ко мне.
Последнее, что расслышал Ник, было недовольное ворчание Боувея. А в следующее мгновение он стремительно погрузился в непроглядную тошнотворную тьму…
Колгерн лежал на твердой неудобной поверхности. Куда девался кусок полотна, который обычно он расстилал на досках? Мучительно болела голова — такого никогда не было прежде. Обычно после снов Ник чувствовал себя поздоровевшим, он хотел жить и терпеть дальше горестное существование. Но сейчас все по-другому. Да и было ли это пробуждением, он все больше сомневался в этом. Чувство тошноты странным образом концентрировалось в больной голове, а не в желудке, как обычно. Продолжая лежать неподвижно, не открывая глаз, Ник последовательно, звено за звеном, выстраивал цепочку печальных событий, приведших его сюда. Склад, трое заговорщиков, внезапное нападение сзади. Да, все было именно так. Они умудрились заметить его и не позволили убежать.
