Вера читала, стараясь не отвлекаться. Ей было жаль Вильчевскую.
Выполняя приказ подполья, она вошла в этот дом, готовая к любым испытаниям — к капризам сановной старухи, возможно даже, — к унижениям… Но все оказалось не так, как она думала. С генералом, о котором говорили, что он человек тяжелый, вспыльчивый, Вера почти не встречалась, да к тому же в доме, как очень быстро поняла она, полной хозяйкой была Мария Николаевна — женщина властная, умная… и неожиданно добрая. По крайней мере, жаловаться на нее у Веры не было никаких оснований. И порой Вера с болью спрашивала себя: как же и почему не может Вильчевская при всем своем уме понять, что дело, за которое отчаянно цепляется ее муж, давно и безоговорочно проиграно, что только в новой, в Советской России будущее русского человека?.. Вера видела: Вильчевская, привычно ведя дом, соблюдая укоренившиеся традиции, сама обходится малым. Безгранично и жадно ее влекли лишь книги.
… Так и не суждено было Вильчевской в этот день насладиться путешествием по милой ее сердцу Италии: генерал прислал через посыльного записку, прочитав которую, она нахмурилась.
— Очень жаль, но придется прекратить наши занятия, — сказала она. — Вы не очень спешите, Вера? Мне хотелось бы просить вас об одном одолжении…
До встречи в Ушаковой балке оставалось достаточно времени, да и отказать Вильчевской Вера не могла, не имела права.
— Пожалуйста, Мария Николаевиа…
— Дело вот в чем. Днями мне привезли заказанные книги — они здесь, в этом шкафу. Их надо пронумеровать, внести в каталог и оттиснуть экслибрис…
— Я готова, Мария Николаевна. Если не успею сегодня, закончу в следующий раз.
— Вот и отлично, — улыбнулась Вильчевская. И тут же ее лицо приняло прежнее, озабоченное выражение. Она достала из стола громоздкую книжку каталога, маленькую печатку с изящно вырезанной ручкой. — Посмотрите, как это сделано на старых книгах, и по их образцу…..
— Я поняла, — кивнула Вера.
Она осталась одна. Работала неспешно, осторожно и тщательно. В каталог записывалось имя автора и название книги, на титульном листе ее отпечатывался экслибрис — одинокая фигурка женщины на высоком утесе и надпись по краю овала: «Из книг княгини Вильчевской», ставился номер, под которым внесена книга в каталог, после чего книгу нужно было считать полноправным жильцом большой, со вкусом подобранной библиотеки…
В доме, судя по всему, ждали гостей: хлопали двери, часто и дробно стучали в столовой каблуки горничной, там же бубнил что-то генеральский денщик, доносилось позвякивание посуды…..
