Надо следить. Сопоставлять. Делать выводы только из очевидного и не давать очевидному привести себя к ложным выводам.
Пока Долорес сопоставляла, у Марсель и Аны-Марии вовсю шла стряпня, шипела и вздыхала фасоль на сковородке, лез в глаза едкий запах лука, пламенел перец в пакетике, и вкусный съестной дух поднимался над плитой.
— Нет, честное слово, — отпиралась Марсель, — ничего не было. И учти — я бредила, с кошмарами, видела черта — не к ночи будь помянут, — потом черт сгинул, едва дали наркоз…
— А какой он — мандинга?
— Пакость — как его и рисуют. Грозился меня утащить — да не тут-то было; от наркоза всех их сдуло ветром, а я даже «Господи, помилуй!» не успела выговорить — так меня съежило от страха. Сейчас кажется — я от разрыва сердца умерла бы раньше, чем от пневмонии; я почти утонула в страхе!
Глядя на Марсель, ловко орудующую ножом, никак нельзя было сказать, что еще вчера она лежала в земле. Но Ана-Мария все ясней вспоминала услышанную в детстве сказку о мертвецах-мстителях; и это еще не все — сказка сказкой, а ведь возмездие настигло дона Антонио, и в Чикуамане чего только не говорили об ужасах на асьенде Васта Алегре, где жил полковник Оливейра.
— А ты знаешь, — сказала она отвлеченно, перемешивая фасоль с маслом, — что у твоих друзей огненная кровь?..
— Почему огненная?
— Она исчезает.
— Как это — исчезает?..
— Ну, как если прольешь спирт — видела когда-нибудь?
— Да… но с чего ты решила?..
— Я пошла вымыть в прихожей, а крови почти не осталось. Почему у них такая кровь? А у тебя тоже?
Марсель не ответила; забыв об овощах, она в раздумье поскоблила ножом по доске, потом пяткой без стука закрыла кухонную дверь.
— Ты не скажешь Лолите?
— Не скажу. Но ты… я хочу попросить тебя кое о чем.
— О чем?
— Познакомь меня с тем, которого зовут Клейн. Мне с ним надо поговорить.
— Я передам ему — ладно? не знаю, разрешат ли ему увидеться с тобой.
— Пожалуйста, Соль, сделай это для меня.
— Обещаю. А ты не говори Лолите… — Марсель подошла к раковине и, наскоро сполоснув руки, провела нерешительно пальцем по левому запястью и взяла нож.
— Подожди! не режь себя, Лола заметит!
— Как иначе я проверю?..
— Не сейчас, Соль, ради бога, не сейчас! значит, ты не знала, что у тебя не… кровь? и зачем я тебе сказала!..
Покусывая губу, Марсель приставила лезвие к голубым жилкам на запястье, поводила им по коже, как смычком, примериваясь полоснуть… быстро, вжик — и все прояснится.
А ведь Клейн предупреждал — тело настоящее, но не прежнее; может, нет ничего страшного в том, что оно немножко отличается?.. Неужели она — копия, макет, одушевленная имитация человека?!.
