«Эй, индиос! — орет-надрывается бригадир так, что его слышно и без „уоки-токи“. — Туда-сюда, давай цепляй, вира, майна, драть-разодрать!..» — работа, как всегда, горит, в порту с работой вечный пожар; бригадир скачет кузнечиком, несмотря на объемистое пузо, а раскосые смуглые грузчики — один к одному подобраны — работают размеренно и несуетливо, как часовой механизм.
«Обратите внимание, — замечает Герц, — вот пример того, как не следует себя вести. Он называет их „индиос“ — индейцы; привык ли он так к ним обращаться или забывается в горячке — все равно для них это звучит оскорбительно. Если хотите произвести впечатление воспитанных людей, сначала узнайте, к какому народу или племени они принадлежат, и запомните название. Сейчас вы убедитесь, насколько это лучше… Сеньор, на два слова!»
Бригадир подходит. Ему кажется, что его позвали на родном языке — такое заблуждение бывает у всех, с кем бы Герц не заговорил; Герц старается, чтобы это не было слишком заметно, но сейчас не тот случай, когда надо скрывать свои способности.
«Из какого племени ваши рабочие?»
«Эти? они алуче, сеньор, но зачем… а! вы, должно быть, приехали изучать индейцев».
«В некотором роде — да… Спасибо. Извините, что оторвал вас от дела».
«Итак, алуче, — Герц будто читает лекцию студентам. — Самоназвание группы племен, включающей алуче-виера, бокаро, шонко и амаконас. Их земли — север и северо-восток страны».
«Там и наш район…» — припоминает Аник.
«Вероятно, мы еще встретимся с алуче. Поэтому нам не мешает с ними познакомиться. Идемте».
Герц сдвигает шляпу на затылок:
«Алуче!»
Грузчики — все как один — оборачиваются к нему, чего редко удавалось добиться бригадиру.
«Добрый день».
«Буэнос диас, сеньор», — отвечают некоторые; вся команда разглядывает гринго, который так неожиданно вежлив с людьми. Впрочем, никто из алуче не обольщается. Не горюй, если белый назвал тебя псом, но и не радуйся, если назвал другом. Свинью тоже любят, прежде чем зарезать.
* * *
— Я алуче, — сказала Ана-Мария, — От своего народа не отрекаются.
— М-м-м… не все так считают. — Клейн сдержал зевоту.
— Да точно, алуче. Алуче-амаконас, — убежденно сказал Аник, надеясь на поправку Аны-Марии, — и не ошибся.
— Нет, сеньор, — бокаро.
— Вон что — бокаро… Хм… — Клейн дернул бровями. — Не знал. Это меняет дело. У нас мир с бокаро.
— Мир с бокаро — у ВАС? с каких пор? — Ана-Мария немного опешила.
— Уже давно. Отдай ей «троупер». Адьос, сеньорита.
— До встречи, Марсель.
