В разговоре я упомянула Паскевича. Полагаю, теперь полиция начнет рыть в этом направлении. Хотя, честно говоря, я вовсе не была уверена в том, что Анита боялась именно его: у нее хватало и других недоброжелателей. Причем не только среди русских, но, возможно, и финнов.
Принадлежавшие ей квартиры она сдавала как русским, на долгий срок, так и финнам, приезжавшим по делам на несколько дней. Однажды я слышала, как она по-фински спорила из-за денег за какую-то квартиру. Насколько я поняла, арендатор не хотел, чтобы его имя упоминалось в налоговой документации, а Анита отказывалась сдавать жилье по «серой» схеме. Она еще тогда сказала, что находится не в том положении, чтобы скрывать доходы. И пригрозила, что, если информация просочится в прессу, собеседнику тоже не поздоровится. Я так и не поинтересовалась, с кем она тогда разговаривала, да она бы мне и не сказала. Разумеется, при желании имя собеседника можно найти в документах, но едва ли здесь шла речь о шантаже.
Я намеренно сказала Лайтио, что путешествую вдвоем с подругой. У полиции имелось негласное указание вежливо обращаться с представителями сексуальных меньшинств, чтобы не заслужить обвинения в нетерпимости. В принципе, у меня был опыт связи с представительницами своего пола. Молодость в Нью-Йорке прошла шумно и весело, я общалась с разными людьми, ни с кем не поддерживая длительных связей. Любовь — крайне опасная штука, это я усвоила с детства и всегда восхищалась людьми вроде дяди Яри, которые могли жить в одиночку. Даже рыси держатся парой только определенное время, а потом самка сбегает и одна вынашивает и кормит детенышей. И если с ней не происходит ничего плохого, как с мамой Фриды, проводит с рысятами около года.
Интересно, есть ли у Хаккарайненов Интернет? Должен быть, ведь чтобы получить положенные по закону дотации от ЕС, финскому фермеру следует заполнить огромное количество электронных бланков и заявлений. Там же я смогу найти странички с новостями на русском языке.
Прихватив большой словарь, я взяла лодку и отправилась к соседям. Вместо старой дядиной посудины со скрипящими уключинами Хаккарайнен недавно купил новую современную лодку. На прежней я и сама бы не поехала — она была связана с плохими воспоминаниями, но, к счастью, ее сожгли на костре в Иванов день. На новой лодке был установлен мотор, но я решила грести. Пришлось немного побороться, прежде чем нос лодки выровнялся и она двинулась в нужном направлении. По воде до дома Хаккарайненов было около километра. Я не сидела на веслах со времен Академии, там мы с товарищами часто плавали по Гудзону вокруг статуи Свободы. Но позже такие прогулки по воде запретили из соображений безопасности, и полиция строго следила за соблюдением правил. Здесь же я за всю дорогу встретила лишь одинокую чайку, которая долго кружила над головой, прежде чем сообразила, что вряд ли я угощу ее рыбой.
