Анита не знала, что в детстве у нас в доме жила рысь. Я очень мало рассказывала ей о себе, да она особо и не интересовалась. Ее вообще мало что занимало, кроме собственной особы.
— Эта шкура хороша лишь тогда, когда ее носит сама рысь. — В моем голосе прозвучало осуждение, и Анита быстро взглянула на меня.
— Что ты сказала? — Она завернулась в шубу плотнее, погладив шелковистый мех. — А вообще, честно говоря, меня не особо интересует твое мнение. I’ll take that, thank you.[2]
Анита сняла шубу и принялась искать кредитку. В кошельке у нее лежали четыре банковские карты. За пасхальное яйцо она расплатилась картой «Американ экспресс», теперь наступила очередь «Визы». Продавщица достала тонкую оберточную бумагу, чтобы упаковать покупку, провела по меху рукой, приглаживая топорщившуюся шерстку мертвых рысей.
— Я уволюсь, если ты купишь эту вещь.
— Что ты несешь? — Анита повернулась ко мне, поигрывая кредиткой.
— То, что ты слышала. Я не работаю на людей, чьи действия не одобряю.
— Но я же просто хочу купить шубу.
— Это шуба из рыси!
Анита изумленно уставилась на меня. Я десятки раз видела, как она ругала подчиненных или обслугу, которая ей чем-то не угодила. У этой женщины были деньги, и за эти деньги она хотела иметь все самое лучшее. Наемному работнику вроде меня стоило свои возражения держать при себе. Нет, она даже не даст мне шанса уволиться, а просто вышвырнет за дверь, как котенка. Ну и пусть. Я была в ярости и даже взмокла от негодования. С трудом сдерживалась, чтобы не пнуть стойку с шубами или не разбить зеркало вдребезги.
Продавщицы стояли с ошеломленным видом, из задней комнаты появился здоровый смуглый парень — охранник бутика, окутанный кислым облаком пивного перегара. Разумеется, охранник с продавщицами не понимали нашей перепалки на финском языке, зато очень ясно видели, у кого из нас деньги. Парень двинулся ко мне.
— Идите, — сказал он мне по-русски, что, по сути, означало «исчезните отсюда».
Надо же, какой вежливый тип: на «вы» ко мне обратился.
— Даже не надейся, что получишь приличную рекомендацию! И уж я постараюсь, чтобы в Финляндии ты вообще в «черный список» попала! — продолжала кричать Анита.
— Ага, конечно! — огрызнулась я в ответ, прилагая невероятные усилия, чтобы не швырнуть вцепившегося мне в руку охранника в сторону зеркала.
Забрав свой пистолет, я направилась к выходу не оглядываясь. Во время наших с Анитой поездок я начала немного понимать по-русски, и моим любимым стало слово «дурак». Я бросила его в лицо второму охраннику, пытавшемуся преградить мне путь. Водитель вскочил и кинулся открывать мне дверь, но я молча проскользнула мимо машины. До гостиницы, в которой мы остановились, было не более километра. Карта Москвы намертво отпечаталась в моей памяти, так что я легко нашла дорогу. Поднялась на лифте на десятый этаж. Мы с Анитой занимали соседние комнаты, разделенные дверью. Анита была категорически против того, чтобы спать со мной в одном помещении, но я всегда должна была контролировать происходящее вокруг нее.
