— Ромка, — позвала она, многозначительно округлив глаза и пытаясь таким нехитрым способом напомнить Лапшину, что у них сегодня еще есть дело.
— Сейчас, — откликнулся тот и, нахмурив лоб, снова обратился к Анфисе: — Ну, тогда… Мы могли бы в выходные сходить в «Слепую курицу».
Теперь нахмурилась Анфиса.
— На выходные я уезжаю домой — у мамы день рождения. — Чувствовалось, что она расстроилась. Но тут же ее осенило: — Мы могли бы в «Слепую курицу» сходить сегодня!
— Сегодня? — переспросил Лапшин, покосившись на Милу, которая в этот момент выразительно кашлянула.
— Ромка, нам надо идти, — напомнила Мила.
Ее приятель обернулся к Анфисе и, пожав плечами, мол, ничего не могу поделать, ответил:
— Нет, сегодня не получается. Никак.
Анфиса вздернула острый подбородок и обиженно хмыкнула, но Ромка этого не заметил, поскольку в этот самый момент обратил внимание, что до сих пор держит в руках скомканную записку Милы, и решил ее выбросить. Пока он рыскал взглядом вокруг в поисках урны, а потом, обнаружив ее, тренировался в меткости, пытаясь закинуть бумажку, не сходя с места, Мила заметила, что Анфиса, почти не таясь, бросила на нее острый неприязненный взгляд. Размышлять, что может означать этот взгляд, Миле было недосуг, поскольку Ромка, разочарованно пробормотав: «Черт, не попал! И фиг с ним!», обернулся к Миле:
— Ну что, пошли?
Мила кивнула, а Ромка извиняющимся тоном обратился к Анфисе:
— Ты извини. Важное дело. Давай в другой раз сходим куда-нибудь, ладно?
Анфиса передернула плечами, поджав губы, и ответила, как показалось Миле, с преувеличенным равнодушием:
— Ладно.
— Ну, тогда мы пошли, — с явным облегчением, что смертельно обижаться на него, похоже, сегодня не будут, улыбнулся Ромка и уже обернулся, чтобы уйти, однако не успел сделать и шага.
— Эй, парень! — раздался поблизости чей-то голос, и, обернувшись, Мила увидела Гарика.
Он проходил в этот момент мимо них вместе со своими друзьями с курса, но по какой-то причине остановился. Что это была за причина, Мила поняла очень скоро.
— Твоя фамилия Лапшин? — спросил Гарик у растерявшегося Ромки.
Тот кивнул в ответ.
— В таком случае, студент третьего курса Лапшин, — с усмешкой распорядился Гарик, — сделай одолжение — подними свою бумажку и брось ее в урну, как положено. И без магии! — поспешно добавил он, видя, что Ромка приподнял левую руку с перстнем. — Чтоб руки-ноги не атрофировались. Давай, давай!
Ромка напряженно вздохнул и направился к противоположной стороне моста, где у барьера, в шаге от урны, валялся смятый лист бумаги.
