— Следуйте за мной, — распорядилась Амальгама, и меченосцы вслед за ней медленно двинулись вдоль залы, с интересом рассматривая полотна.
На первом полотне было изображено что-то невразумительное, похожее на синее растение, над которым зависло солнце с человеческим лицом. Надпись на картине гласила: «Arma Artis».
— И что это значит? — произнес вслух Ромка.
Солнце на картине со стоном вздохнуло, чванливо закатило глаза, и латинские буквы сменились русскими: «Руки искусства».
— Очень похоже, — съязвил Ромка.
«Руки искусства» больше напоминали ветви неизвестного растения, закрученные спиралью, как стручки гороха.
На следующем полотне был изображен бородатый человек, несущий в руках большую стеклянную флягу. Заметив, что на него смотрят, он повернулся, чтобы бросить взгляд с картины, и, споткнувшись, чуть было не выронил флягу из рук. Пробурчав что-то явно нелицеприятное в адрес столпившихся зрителей, бородач покрепче прижал флягу к груди и перестал обращать на ребят внимание.
Следующим был рыцарь с мечом в руке, стоящий сразу на двух фонтанах. В отличие от своего соседа, он не растерялся, а наоборот — выпятил грудь колесом, приняв еще более важный вид, чем прежде.
На полотне рядом с рыцарем что-то рассказывали друг другу король и королева, но они были так увлечены беседой, что на ребят не обратили ровно никакого внимания, поэтому меченосцы пошли дальше.
На следующей картине шахтеры раскапывали холм. Их было двое: один усердно расширял проход с одной стороны холма, орудуя молотком, а другой вывозил груженую чем-то тележку из готового прохода с другой стороны. Заметив, что их рассматривают, шахтеры побросали свои инструменты и быстро скрылись в холме. Примерно через полминуты один из них осторожно высунул голову из темного прохода, но, убедившись, что перед картиной все еще стоят зрители, тут же нырнул обратно.
— Они там что, золото нелегально добывают? — хмуро поинтересовался Иларий. — Чего это они так испугались?
Отвечать ему было некому: все были слишком заняты изучением полотен. На одном одетый в золотую мантию король шел топиться, на другом его обезглавили, а заодно отрубили обе руки и обе ноги. Еще на одной картине было изображено крылатое существо с двумя головами: мужской и женской.
— Это кто? — спросила Кристина Зудина.
— Это гермафродит, — ответила Амальгама, — мужчина и женщина в одном теле.
— Ой, — смущенно порозовела Кристина.
— Тесно им там, наверное, — без всякого смущения заявил Мишка Мокронос, сочувственно качая головой, — в одном теле.
