Мила тихо рассмеялась Ромкиной шутке, а Белка обиженно шмыгнула носом.
— Вечно ты ерничаешь, — проворчала она себе под нос.
На входе в столовую Мила, Ромка и Белка столкнулись с Берти и Тимуром.
— О! Рудик, Лапшин и сестрица! — воскликнул Берти. — На обед пришли? У меня для вас плохие новости. Сегодня кто-то решил на нас сэкономить. Лично я остался голодным, как зверь. Порции нынче — на один зуб.
Тимур, как раз в этот момент шагнувший к двери, неизвестно по какой причине резко дернулся и, споткнувшись о порог, с глухим возгласом растянулся ничком прямо на проходе.
Берти бросился его поднимать.
— Ты чего дергаешься-то, дружище?! — удивленно спросил он, помогая приятелю подняться с пола. — Что это ты нервный такой?
Встав на ноги, Тимур зачем-то ухватился за щеку, словно у него разболелись зубы.
— Я не нервный, — страдальчески морщась, ответил Тимур. — Только об обеде больше ни слова, ладно?
Мила с Ромкой озадаченно переглянулись.
— Как скажешь, — не менее озадаченно вытаращился на своего друга Берти. — А за щеку ты чего ухватился? У тебя что, зубы болят?
Тимур чуть ли не подскочил на месте, словно его током ударило, и с непередаваемой мукой на лице прошипел:
— Заткнись, Берти! Ничего у меня не болит!
С этими словами он резко развернулся на сто восемьдесят градусов и, по-прежнему держась за щеку, молнией вылетел из столовой.
Глаза Берти неестественно округлились.
— Или это он не в себе, или это я чего-то не понял, — обескураженно произнес он и бросился догонять друга.
Мила, Ромка и Белка снова переглянулись, посмотрев им вслед.
— Наверное, зуб болит, — хмыкнув, предположил Ромка. — Зубная боль — страшная штука, неврастеников из людей делает.
Вопреки прогнозу Берти, обед показался Миле вполне щедрым. Жареный картофель с мясными тефтелями, овощной салат и чай с заварным пирожным на десерт полностью утолили ее голод.
Сразу после обеда меченосцы-третьекурсники отправились на свой первый урок алхимии.
* * *
— Небольшое вступление, — холодно окинув взглядом студентов, начала Амальгама. — Алхимия для вашего факультета не является одним из основных предметов, поэтому углубленного изучения этой дисциплины не будет.
Меченосцы облегченно выдохнули, в ответ на что Амальгама уязвленно хмыкнула, нахмурив брови.
— В первый год освоения алхимии мы ограничимся теорией, — продолжала она, — что предусмотрено учебной программой.
Мила чуть не подпрыгнула от радости. Она уже успела столкнуться с некоторыми прелестями практической алхимии на первом курсе, когда в ее руках взорвалась колба с грибом из серого порошка внутри. После этого перспектива превращать любой металл в золото или корпеть над созданием эликсира молодости казалась ей малопривлекательной. Впрочем, Мила была убеждена, что если бы, по несчастью, Амальгама преподавала им антропософию, то ей пришлось бы просто возненавидеть один из своих любимых предметов.
