Во-первых, времени на обед уже почти не оставалось. А во-вторых… Миле больше совсем не хотелось есть.
* * *
На тайнописи уже второй урок подряд изучали Азбуку Токсарида, криптографический принцип которой заключался в том, что символы, входящие в эту азбуку, несли в себе целые понятия. К примеру, символическое изображение звериного когтя или птичьего клюва означало — «опасность!». Если рядом со звериным когтем был изображен символ «полумесяц» или «звезда», то трактовалось такое криптографическое послание, как «опасность подстерегает ночью».
Белке эта тема давалась неожиданно легко, что с ней случалось довольно редко. Профессор Чёрк, заметив ее успехи, предположил, что Белке помогает хорошо развитое образное мышление, поскольку именно на образности основана вся Азбука Токсарида.
Кто такой Токсарид, Мила точно не помнила, хотя на истории магии Мнемозина это имя упоминала. То ли это был какой-то хитроумный колдун из древнего племени, населяющего когда-то земли Таврики, то ли не менее хитроумный вождь, который изобрел секретное письмо во время какой-нибудь из многочисленных войн, чтобы враг, попади ему в плен гонец с посланием, не смог его расшифровать. Впрочем, скорее всего колдун, иначе зачем бы Мнемозине говорить о нем на истории магии?
Но кто бы ни был этот Токсарид, он явно придумал свою азбуку тайного письма Белке на руку. Благодаря этой теме у Белки были хорошие шансы получить несколько высоких оценок, которые немного сбалансировали бы ее в целом незавидные успехи. А потому Белка с воодушевлением сочиняла и разгадывала криптографические послания и сияла от удовольствия, как золотой тролль.
У Милы же, наоборот, ничего не ладилось. Видимо, в последнее время образное мышление ей отказывало. Профессор Чёрк только удрученно качал головой, глядя на ее неудачные попытки составить более-менее вразумительное письмо по Азбуке Токсарида, и недоумевал, куда девались ее блестящие способности по части криптографии.
А потому окончание урока несказанно обрадовало Милу. Зато огорчилась Белка — ей страшно не хотелось уходить с урока, на котором у нее — в кои-то веки! — все получалось.
В тот момент, когда все стали подниматься со своих стульев, в кабинет тайнописи вошел студент Старшего Дума. Мила проводила его взглядом, когда по единственному в классе проходу парень направился прямо к учительской платформе. Его имя ей было не известно, но она знала, что это один из кураторов от Белого рога. Подойдя к профессору Чёрку, парень наклонился к низкорослому учителю и принялся что-то шептать ему на ухо. К тому времени Мила уже потеряла к нему всякий интерес и переключилась на более важное дело — ее рюкзак опять не желал вмещать все то, что из него же было выужено перед уроком.
