А карабин от «Ай-Би-Эм» – как звучит-то! для программера слаще любой музыки, – непременно и себе найду, когда обзаведусь личным домом, будет на полке вместе с «мадсеном» радовать глаз…
– Еще вопрос: водить только ты умеешь?
– Все умеют.
– Замечательно. Тогда за баранку пересаживаем девочку и имеем трех бортстрелков прикрытия.
– Если хотите трех стрелков, лучше за руль я сяду, – вздыхает Моника, – с карабином эта мелкая сабра[53] управляется не чета мне.
– Согласна, – с энтузиазмом кивает Маранта.
– Что ж, вам виднее.
Да, я не собираюсь ехать с ними дальше «Северной Америки», где передам сильному конвою. Да, вояка из меня еще тот, Хайнрих повидал явно побольше, и не только по возрасту. Но здесь и сейчас я самый опытный в плане новоземельных реалий, и раз так – ответственность за то, чтобы Альтшуллеры благополучно добрались до места, на мне. Что смогу, то и сделаю.
На КПП орденские патрульные распечатывают нам оружейные сумки, я пристраиваюсь так и сяк сперва на переднем сиденье, потом на лавке сзади – пожалуй, сзади с моим ростом и длинной винтовкой выйдет удобнее, впереди того гляди зацеплю стойку и обрушу тент. Сектор сзади-слева берет девочка, вполне сноровисто снарядив карабин, Хайнрих занимает штурманское сиденье. Моника в роли водителя аккуратно рулит «абиром», полугрузовичок уверенно и методично преодолевает ухабы – за прошедшие пару дней их на грейдере ни капли не убавилось.
Вторая передача, потом третья. Держим километров сорок-пятьдесят в час, быстрее и не надо. Минут через пятнадцать впереди возникает поворот направо, с перекрестка виден блокпост базы «Россия»; Моника давит на клаксон, дежурный у шлагбаума в ответ машет рукой.
Новоземельный вельд все тот же, пышный, цветущий и оставляющий послевкусие чуждости.
На правой обочине чья-то недогрызенная тушка и неуклюже раздирающие плоть падальщики, крылатые и не очень. Моника шумно сглатывает.
– Не тормозить! – командует Альтшуллер. – Прими в сторону, но скорость не снижай.
– Точно как на «Дискавери», – завороженно шепчет Маранта.
– Не отвлекайся, держи сектор, – напоминаю девочке, и та поправляет карабин и снова переводит взгляд налево от дороги.
Впереди на бугре, метров за триста, вижу силуэт твари – массивной, покрупнее лошади. Кажется, «большая гиена», в путеводителе помечена как «довольно опасна». Кто б сомневался, для такой пометки одного выражения морды хватит. Тварь наблюдает за нами, явно оценивая – стоит нападать или ну его на фиг? И я с пронзительной четкостью понимаю: если нападет, кранты, я успею выстрелить хорошо если дважды; ну еще добавим пару-тройку пуль от Маранты и Хайнриха. Совсем не уверен, что эти пули лягут куда-то в уязвимое место, если вообще попадут… Одна надежда, что за годы антропогенной активности местное зверье успело усвоить: человек – скотина, чья пищевая ценность куда ниже его потенциальной тяжеловооруженности, и запах ружейного масла и автомобильного выхлопа для них теперь является четким маркером «не стоит связываться».
