– Когда на корабле будет своя гравитация, станет не так мерзко.
– Когда хуже некуда, любое изменение – к лучшему.
В проходе разгорается какой-то спор. Желая выглядеть сознательным, я немедленно устремляюсь туда.
– Не беспокойся, сейчас угомонятся. Это Роуз и Тродаал. Постоянно из-за чего-нибудь галдят.
– Ну, если ты так говоришь… А где шкафчики, Уолдо?
– Шкафчики?
Улыбается. Многозначительная улыбка. Улыбка садиста. Его коронная «схватил-тебя-за-яйца-и-не-отпущу».
– Ты и впрямь новичок. Какие еще шкафчики?
– Для вещей.
Почему я не останавливаюсь? Я ведь уже одной ногой над пропастью.
– Для личных вещей.
Я не ожидал удобств офицерского салона линейного корабля, но шкафчики все-таки рисовались в моем воображении. Я не могу оставить камеры валяться просто так. Слишком велика вероятность, что они куда-нибудь смоются.
– Будешь пользоваться своей койкой. Твои сменщики так и делают.
Тут до меня доходит.
– Так вот почему никто ничего с собой не берет, – догадываюсь я.
– Лишились еще одного удобства, обычное дело. Вот поэтому-то те клаймеры, где мало модификаций, типа «Восьмого шара», и пользуются такой популярностью. Ходят слухи, что на «Восьмом» до сих пор сохранился душ.
– А я-то думал, что на бомбардах души плохие.
– И это правда. Старик говорил, что ты летал на истребителях и занимался тем же, чем я здесь занимаюсь. Это роскошные лайнеры по сравнению нами. Привет, командир.
– Ну, не может быть, чтобы нельзя было организовать все это получше.
Командир пожимает плечами, будто эта тема ему совершенно безразлична. Он улыбается. Похоже, он специально отрабатывал эту тонкую, насмешливую, загадочную «улыбку командира», с высоты своего положения забавляющегося проделками вверенных ему детишек.
– Природа требует свое. Все в порядке на борту, мистер Уэстхауз?
– Как раз начинаю проверку, командир.
Я понял намек: я путаюсь под ногами. Все заняты, на борту корабля – хаос. С койками, кажется, разобрались, люди ползают друг по другу, наводя порядок на своих рабочих местах.
Несмотря на то что корабль был осмотрен в гавани, им хочется еще раз все проверить. Не то чтобы они не доверяли компетентности портовых техников – просто им надо знать самим. От этой техники зависит их жизнь.
Я слоняюсь без дела и пытаюсь проникнуть в тайну Старика. Что ни говори, теперь, когда мы на борту, он стал еще более замкнутым и недоступным. Пройдя сквозь входной люк, он сменил маску и принял облик, скроенный по ожиданиям команды: сильного, немногословного, умелого и уверенного Командира. Терпимого ко всем личным дрязгам, строгого ко всему, что может нарушить работу корабля. Я уже видел этот спектакль на других кораблях, но нигде он не разыгрывался так прямолинейно и с таким холодным расчетом.
