Командир кивнул:
– Золотой век кончился восемь лет назад. Ничего не осталось от тех козлят с широко распахнутыми глазами. Все, кроме тебя, погибли в первый же год войны.
Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он говорит о смерти не в прямом смысле. Душевный подъем, связанный с принятием спиртного, давно прошел, дело шло к похмелью.
Она вернулась. За ней увязался какой-то воинственно настроенный лейтенант, оказавшийся достаточно трезвым, чтобы повести себя прилично во время знакомства, и достаточно пьяным, чтобы решиться на насилие, когда узнал, что мы с девушкой уходим.
Командир в ярости встал, и юноша немедленно отступил – Старик кого угодно напугает, если захочет.
Лейтенант улетучился, командир вернулся на свое место и набил трубку, к которой в отличие от всех нас он за этот вечер ни разу не притронулся. Теперь он оставался один.
Я обернулся. Он сидел, вытянув под столом ноги, смотрел по сторонам, и на мгновение я почувствовал, насколько же он одинок.
Наша профессия влечет за собой одиночество, тяготы войны лишь подчеркивают отчуждение.
Мы с Шерон не только разговаривали. Никто и не сомневался, что не одними разговорами мы будем заниматься. Она старалась искупить прошлую жестокость. Я хоть и не без труда, но свое дело сделал. Ничего такого особенного в этом не было. Мечта умерла. Никакой магии не осталось. Просто мужчина и женщина, оба напуганные, переживают скоротечную близость. Вялая попытка убежать от собственных мыслей.
Я не убежал. Не до конца. Ни на секунду я не забывал о предстоящем задании.
Этот случай помог мне понять, зачем существуют такие места, как «Беременный дракон» Крепкие напитки, наркотики, секс, отвращение к самому себе заглушают беспредельный ужас. Ужас, с которым эти люди знакомы куда ближе, чем я, знающий о клаймерах только из газет, рассказов и телепередач.
Вот что я думаю об этом случае. Один из самых жестоких капризов нашей жизни – удовлетворить страсть лишь тогда, когда ее сменила другая. Редко можно увидеть человека, встретившего, поймавшего тот самый момент и наслаждающегося им в минуту полнейшего удовлетворения, как великолепным, зрелым плодом.
По крайней мере мы расстались друзьями.
Пришел рассвет, а с ним сообщение от командира, что настало время отправляться в Ямы. До отбытия на Тервин оставалось восемнадцать часов. Я посмотрел на нее в последний раз, пока она спала, и задумался. Что привело меня в этот мир, где гибнут все мечты?
