— Не по вольной воле мы явились к тебе, шевалье, а по божьей! Не думали, не гадали, а вышло вон как. Глянь-ка, шевалье, на калёную стрелу, — капитан указал на стрелу, что вонзилась в дверь, — Злодеи меня, безоружного, хотели убить, да бог миловал. Но не помиловал шериф твоего работника, невинного и безвредного. Вон там он лежит, убитый. Шериф как алчущий крови зверь пронзил его копьём. Шериф и тебя, шевалье, хотел выманить и также предать смерти. Обманом выманить и убить. Вы, верно, не видели из своей башни, что здесь творили злодеи, когда ворвались сюда. Нельзя тебе, шевалье, к Гарольду. Его люди убьют тебя. Не знаю, что тебе Геруа сказывал. У бедного Геруа помутилось немного в голове.
— Таащ капитан! — Илья прервал речь командира.
— Отставить разговорчики! — властно ответил капитан.
— Не понял Геруа, — командир постучал указательным пальцем по виску, — что произошло. А произошло то, что нас направил к тебе ярый и сияющий бог. Повелел идти к тебе. Древний бог. Сам Ярило, так я думаю. Имени не поведал, а я не осмелился спросить. Мне сказывал, что забыли его, но он не забыл о своём народе. Тебя назвал, повелел помочь тебе. Повелел помочь нашему народу сокрушить врагов. Усыпил нас и, неведомо нам, каким образом доставил к тебе. Он мне многое, что поведал. Скажу, если пожелаешь. Как там во Франции говорят, тет-а-тет?
— Vis-Ю-vis, — ответил шевалье. — Не вы одни забыли имена бога. Мои тоже не помнят. Я помню! То был не сам Ярило, а Яровит!
Шевалье прищурился и, одарив недоверчивым взглядом капитана, поманил пальцем одного из воев.
— Глянь, кого из моих убили и как убили?
Минуту спустя тот воин крикнул:
— Джон Мейсон убит. Копьём в спину!
Шевалье произнёс несколько фраз, которые предпочтительно заменить одним лаконичным словом:
— Сволочи! Лепшего каменщика сгубили, — и протяжно произнёс: — Беда-а, и не одна. Говоришь, тебе надобно верить?
— Можешь не верить. Если желаешь смерти, езжай к Гарольду. Он ещё успеет укоротить тебя на голову.
В диалог на вариации гамлетовской темы «быть или не быть» вмешался подошедший Сергий. В отличие от автомата тяжёлый по весу «мушкет» имел два ремня для ношения за спиной, и ныне стволы пушки в походном положении грозно возвышались за головой гвардии рядового. Козырнув, он спросил:
— Таащ капитан, разрешите доложить?
— Попозже доложишь.
— Так я о том, что братскую могилу подготовил для рыцарей.
— Чем? Не этим ли мушкетом?
— Так точно. На склоне за стеной. Земля как водица потекла.
