– Куда вы, братчики, туда и я, — сказал он товарищам и стал седлать своего гнедого.
Кондрат избрал путь на Бериславль, где собирались бывшие запорожцы.
– Негоже нам своих сторониться, когда пора пришла басурманов с родной земли гнать, — говорил он слобожанам.
С его словами согласились остальные казаки и тоже решили ехать на сбор.
Только Иван Бурило и Лука-сербиянин рассудили себе дорогу иную.
– Стар я, Кондратушка, немощен для ратных дел, а Лука и вовсе не привычен к ним. Лучше мы в Хаджибей проникнем да поможем турка выкуривать оттуда. Басурманы меня не тронут по старости лет, а Луку и подавно. Ловок он — не пропадет нигде… Может, и Маринку еще вызволим, — пояснил Хурделице дед. Бурило с Лукой склонили и Озен-башлы следовать за ними.
– До Крыма тебе сейчас не добраться… Война ведь идет. Айда с нами! Ты — татарин — нам в Хаджибее поможешь… А мы тебе, — сказал дед.
Озен-башлы, который за время зимовки успел полюбить старика, не мог не согласиться с его доводами.
Невесело выезжали казаки из слободы. Они чувствовали, что теперь не скоро придется возвращаться им в родные места. Да и вообще — приведет ли судьба когда-либо побывать здесь?
На развилке степных дорог простились. Трое всадников — дед Бурило, Лука и Озен-башлы — поехали в хаджибейские края, а семерых конников Кондрат Хурделица повел к Днепру на казачий сбор.
На долгие годы обезлюдела безымянная балка.
Преодолевая вброд бурливые разливы степных речушек, мелководные лиманы, пробирался Кондрат с товарищами к берегам Днестровского Низа. На второй день к вечеру лошади вынесли сечевиков на широкий шлях. Здесь они остановились у полуразрушенной глинобитной ханы (трактир (татарск.)), которую давно покинули хозяева.
Сечевики развели костер и уже начали было варить кашу, как их всполошил конный отряд. По красным кафтанам, русым бородам и длинным пикам всадников сечевики сразу признали в них донских казаков.
Их начальник, сухощавый офицер, был в белом суконном кафтане, маленькой каске и широких ботфортах с раструбами выше колен. Трудно было определить его чин. Офицер ловко спрыгнул со своей буланой лошаденки, бросил поводья вестовому и стремительно подскочил к костру. Наклонился над котлом, в котором варилась каша, потянул носом воздух и сказал:
– Молодцы ребята! Только приехали, а уже каша варится! Угощайте!
Большими голубыми глазами оглядел офицер встревоженных сечевиков. Запорожцы были удивлены этими словами. Они ожидали чего угодно: дотошных расспросов о том, кто они, да откуда, да зачем сюда попали, неизбежного начальственного окрика или недоброго презрительного молчания. Поэтому ответили не сразу, но радостно и удивленно:
