Однажды Семен и сам присел у огня. Некоторое время он молча посасывал люльку, глядя куда-то мимо казаков, жаловавшихся на невыносимую муку, в которую их ввергли проклятые старейшины здесь, на обледенелых диких дунайских берегах... Казалось, Чухрай не слышит жалоб товарищей на скудный харч, на постылую работу, противную воинской чести, от которой, кроме гиблой хвори, ничего не добудешь.
Когда казачий ропот перешел в грозные выкрики, Семен внезапно поднялся над сидящими во весь свой огромный рост. Казаки сразу замолчали, удивленно взглянув на Семена. А он, взмахнув рукою, гневно закричал:
— Боягузы! Я бачу, вы боягузы, а не сечевики. Языками только мелете, как бабы, а что толку? Настоящие казаки давно бы тут с голодным брюхом грязь не месили... — Семен плюнул в сердцах и отвернулся.
— А куда ж нам податься, батько? К султану турецкому аль до черта в пекло? — отозвался всегда молчаливый казак Устим Добрейко.
— Зачем к султану? Вот некрасовцы (запорожские казаки, которые вместе с атаманом Некрасовым ушли за Дунай) подались к султану, а что хорошего вышло? Еще в худшую беду попали. Нет, не к султану надо и ни к черту в пекло! Другое у меня на уме. — Чухрай смолк.
— Сказывай, батько!..
— Не тяни душу!
— Сказывай! — раздались нетерпеливые возгласы,
Семен приосанился, погладил желто-белые усы и понизил голос до шепота.
— Господа казаки, такое дело надо в тайне великой блюсти. А сможете вы? Нет у меня такой уверенности...
— Говори, батько, не бойся, — сказал Яков Рудой.
— Да я за себя не боюсь, — с досадой проговорил Семен. — Чего мне бояться? Я то выживу, а вот вы...
— Сказывай!
Чухрай сердитым взглядом посмотрел на товарищей.
— Ясно, куда шлях наш лежит — на Днепро. Туда, где места привольные, степные. По хуторам да зимовникам рассеемся. Тогда до нас панские руки не дотянутся. А гроши у кого или трофей какой — давайте в кош один складем и по-братски поделим. Ведь их все товарищество наше кровью добывало... Так вот, каждому и дадим долю равную,
— А харч где возьмем, батько, чтобы в пути с голоду не околеть? — выкрикнул Грицко Суп.
— Харч найдем. — Семен показал в сторону молдавской деревни-саты. — Харч на фуры погрузим — и в путь.
— Там теперь и за золото хлеба не достанешь. Крестьяне нынче сами кору деревьев объедают, — возразил ему Грицко.
Чухрай усмехнулся.
— Не понял ты... Мы там хлебушка да сухариков у солдатушек призаймем маленько. Не пропадут они, а нас выручат. Был я в том селе не раз. У склада караул жидкий — по два часовых на амбар. Перевяжем в сумерки...
