Блокируя попытки призрака собраться с силами, Иеро мощью своей тренированной воли безжалостно сдавливал его сознание все сильнее и сильнее. Он напрягся в последнем страшном усилии — и неожиданно обнаружил, что воля его врага сломлена. Тогда, глубоко вздохнув, он нанес сокрушительный удар, остановивший все жизненные процессы в мозгу вампира. И последний ужасный визг раздался над болотной топью — предсмертный крик существа, никогда ранее не издавшего ни звука.
Затем — мгновенное разрежение воздуха, вакуум, беззвучный взрыв — и более ничего. Только посвистывание ночного ветра в верхушках тростников, писк насекомых и резкие трели лягушачьих голосов.
Черное судно по-прежнему лежало носом на топком берегу, прямо перед Иеро. Но фигура в плаще с капюшоном уже не возвышалась на борту. Куча бесцветного тряпья перевешивалась через планшир, и из одежды медленно капала какая-то маслянистая субстанция, покрывающая отвратительными пятнами освещенную луной поверхность воды. Страшным зловонием несло от этой одежды — по сравнению с ним запах болотных газов казался благоуханием.
Задыхаясь от вони, Иеро подошел к черной лодке и сильно оттолкнул ее ногой. К его изумлению, суденышко не заскользило по направлению толчка, а двинулось обратно точно тем же путем, которым оно раньше пришло к берегу. Туман рассеялся, и в лунном свете Иеро ясно различал черную тень, скользившую по воде к соседнему островку. Наконец, лишенное своего страшного пассажира судно завернуло за остров и исчезло. С ним вместе исчезла последняя тайна Живущего в Тумане.
Иеро устало взглянул на полную луну, сиявшую над болотом. Ему казалось, что невероятная борьба, длившаяся не менее трех часов, заняла несколько мгновений. Однако он помнил, что в начале схватки небо на западе еще освещали лучи садившегося солнца — теперь же положение луны показывало, что время приближалось к десяти часам.
Он повернулся и посмотрел на двух своих спутников. Впервые за последние часы он улыбнулся. Спящий медведь, облепленный тучей москитов, тихонько повизгивал; его шкура мелко дрожала. Клоц также спал, и его могучий храп и фырканье иногда перекрывали визги медведя. Вне всякого сомнения, оба они были живы, хотя сон их вряд ли был приятным.
Священник произнес краткую благодарственную молитву. Он был еще слишком слаб; нервная энергия, израсходованная на борьбу с Живущим в Тумане, медленно возвращалась к нему. Он чувствовал себя так, как если бы скакал галопом в течение двух дней, не слезая с седла.
