Блеснула заря; открылись прелестные виды. Нельсонъ сидѣлъ въ задумчивости — великолѣпіе Натуры не плѣняетъ растерзаннаго сердца. Кто мирно покоился въ объятіяхъ кроткаго сна, тотъ съ радостію видитъ свѣтлое утро; но глаза, помраченные слезами безнадежной страсти, отвращаются отъ него съ неудовольствіемъ…. Унылый Нельсонъ взглянулъ на обширную равнину, которая начинала озаряться, и мало по малу оживлялась. Скоро пришли на поле молодые крестьяне и крестьянки. Заиграла свирѣль, раздались звуки радости сердечной и непритворной. Горестное чувство, похожее на зависть, стѣснило душу Нельсона. Онъ встаетъ, чтобы затворить окно, и вдругъ, въ отдаленіи, видитъ шпицъ мраморнаго обелиска на кладбищѣ. Въ это время Эльмина обыкновенно приходила съ цвѣтами ко гробу матери. Нельсонъ слѣдуетъ за нею въ воображеніи; дивится милой, плѣнительной красотѣ ея… видитъ, что она провела ночь безпокойно: взоры ея томны, румянецъ на щекахъ блѣднѣе. Эльмина приближается къ кладбищу, отворяетъ решетку, подходитъ медленно ко гробу, обнимаетъ мраморъ…. Нельсонъ, простирая къ обелиску руки, бросается на колѣна и восклицаетъ въ упоеніи страсти и горести: по крайней мѣрѣ могъ плакать съ тобою!
Сильное волненіе сердца истощило въ немъ силы. Лицо его такъ перемѣнилось, что всѣ удивились, когда онъ сошелъ внизъ къ завтраку. Нельсонъ жаловался на головную боль и молчалъ. Но вдругъ произнесли имя Господина Б*… Онъ началъ слушать и узналъ, что Господинъ Б* уѣхалъ съ своею дочерью въ Саганъ (городокъ въ тридцати миляхъ отъ Вармбруна). Сія неожидаемая новость поразила его. Онъ самъ хотѣлъ ѣхать въ Гиршбергъ на всю осень, чтобы не встрѣчаться съ Эльминою; но вдругъ, не приготовясь, съ нею разлучишься; не имѣть возможности видѣть ее; лишиться всей Надежды на случай — сколько огорченій!… Нельсонъ жалѣлъ даже и о томъ, что не могъ убѣгать Эльмины: для него пріятно было жертвовать ей своимъ наслажденіемъ.
Онъ скоро отмѣнилъ ѣхать въ Гиршбергъ. Что бы заключили объ его отъѣздѣ? Какой найти предлогъ?… думалъ и не находилъ. Разумъ нашъ теряетъ всю силу свою, когда хотимъ доказать себѣ необходимость чего нибудь непріятнаго!
Нельсбнъ проводилъ время Эльминина отсутствія въ таинственной бесѣдкѣ своей; нѣсколько разъ въ день перечитывалъ ея записную книжку — думалъ объ одной Эльминѣ, о плѣнительномъ ея взорѣ, о звукѣ голоса, которой такъ сильно потрясъ его сердце; считалъ дни и минуты мучительной разлуки; наконецъ, заключивъ, что ей уже надобно быть въ дорогѣ, началъ опять находить пріятность въ своихъ прогулкахъ, и Вармбрунъ снова украсился въ глазахъ его.
