Проводивъ нежданныхъ гостей, Гэй долго еще пѣлъ у себя въ комнатѣ любимый гимнъ Эмми и этотъ вечеръ принесъ ему много нравственнаго утѣшенія. Молитва и утѣшеніе придали святому вечеру какой-то особенный характеръ, и въ эту ночь Гэй заснулъ тихимъ, безмятежнымъ сномъ младенца, примиренный съ собою и со всею своей жизнью.
На другой день онъ спокойно всталъ, позавтракалъ одинъ и отправился въ церковь. Никогда въ жизни не молился онъ такъ горячо за ненавидящихъ и любящихъ насъ, какъ въ это утро. Изъ церкви онъ пошелъ ходить по деревнѣ, любовался черезъ окна на семейныя сцены въ домахъ поселянъ, которые почти всѣ обѣдали въ комнатахъ, убранныхъ зелевью, и ему на каждомъ шагу приходилось обмѣниваться съ народомъ привѣтствіями и поздравленіями. Домой, онъ вернулся когда было уже совсѣмъ темно; мистриссъ Дру подала ему и Буяну обѣдъ, котораго хватило бы человѣкъ на двѣнадцать, а послѣ обѣда Гэй заперся у себя въ комнатѣ, гдѣ просидѣлъ вплоть до ночи. Онъ не много почиталъ, писалъ что-то, но большую часть времени посвятилъ религіознымъ размышленіямъ и молитвѣ, такъ успокоительно подѣйствовавшимъ на его сердце, что онъ самъ удивился, когда пробило одинадцать часовъ, и ему совсѣмъ не хотѣлось спать. На второй день праздника, по утру, Гэй нашелъ въ столовой конвертъ, адресованный на его имя. Это было письмо отъ мистера Росса на счетъ улучшенія быта жителей Кулебъ-Пріора; онъ совѣтовалъ Гэю написать о положеніи этого прихода самому епископу и давалъ ему вообще много полезныхъ совѣтовъ на счетъ хозяйства. Все письмо дышало ласкою; мистеръ Россъ поздравлялъ Гэя съ праздниками, желалъ ему весело ихъ провести и въ концѣ прибавлялъ, что здоровье Чарльза Эдмонстона значительно поправилось, нарывъ зажилъ, но что больному еще не позволяли сходить съ постели. Для Гэя это письмо отъ Гольуэльскаго друга — было просто подаркомъ. Онъ теперь только узналъ причину молчанія Чарльза, и его радовало то, что отъ него покрайней мѣрѣ не всѣ отреклись. Онъ рѣшился немедленно отвѣчать мистеру Россу, и просить его сообщать ему все, что тотъ узнаетъ о положеніи больнаго Чарльза. Къ епископу онъ сѣлъ писать сейчасъ же. Времени терять было нечего; 28-го марта Гэй вступалъ въ совершеннолѣтіе и къ этому сроку ему хотѣлось получить разрѣшеніе на стипендію для новаго викарія, котораго онъ предлагалъ епископу въ замѣнъ мистера Гельрэйда, состоящаго на жалованьи. Окончивъ письмо, Гэй пожалѣлъ, что онъ мало знакомъ съ Ашфордомъ, чтобы спросить его, годится-ли принятая имъ форма для переписки съ лицомъ духовнаго званія, такъ высоко поставленнымъ, какъ епископъ, но дѣлать было нечего, онъ запечаталъ письмо какъ оно было.
